Поезд для Анны Карениной

Васина Нина Степановна

– Да, вроде того, – согласилась Далила. – Он уставился на Кешу, как на какой-то ужас, потом так обреченно помотал головой, тут я его и приложила. Попала точно в лицо. Он упал. Кеша набросил на него покрывало, я лежала сверху, пока Кеша резал простыню на полоски. Он особо и не сопротивлялся. Этот твой... как его?

– Хрустов.

– Да, Хрустов, он вообще ничего мужик, у него кровь из носа течет, а он лежит так подо мной и спрашивает: «Вы меня помните?» Представляешь? Ну мы его замотали, а он сказал, что его нужно запрятать в шкаф немедленно. Развязали ноги, он

сам вошел в шкаф, опять завязали ноги... Потому что тяжелый очень. Я хотела выйти, но услышала незнакомые голоса. Я не могу так! – закричала она вдруг громко и визгливо. – Что тут такое происходит, черт тебя подери!

– Я забрал у него пистолет! – заявил Кеша. – А он убийца?

Хрустов смотрел в потолок, сглатывал комки загустевшей крови и молчал.

– Хрустов, – наклонилась над ним Ева, – я тебя развяжу, ты уйдешь?

– Уйду.

– Без обид?

Хрустов молча сцепил зубы.

– Ты что, – вскочила Далила и нервно замотала в узел висевшие волосы, – ты что, и в милицию не позвонишь?

– Кеша, – сказала Ева спокойно, – отдай мне пистолет. Далила, развяжи Хрустова. Я не могу его сдать в милицию. Это давнишняя история. – Ева отобрала у Кеши оружие и вытаскивала пули. – Он охранял Федю Самосвала, а когда я того зарезала, его тоже приговорили к смерти. Это было раз. Кто тебя научил так завязывать узлы?

– Яхт-клуб, – коротко выдохнула Далила.

– Ну вот, когда он должен был меня убить, он по нечаянности отрезал голову совсем другой женщине. Это два. В аэропорту Стамбула я подложила ему в сумку героин, потому что думала, что везу кучу наркоты, он был подставкой. Это три. Ему пришлось сбежать, найти меня в моей квартире, когда я лежала в ванной, а дальше ты все сама знаешь. Дуэль! Я подстрелила его. Мое табельное оружие в кармане халата. И кто мне его туда положил? – Ева помогла Хрустову сесть и вытирала обрывком простыни ему лицо.

– Я его туда положила, – задумчиво сказала Далила. – А он здорово изменился..

– Не то слово. Если кому рассказать, как он тут, в шкафу...

Хрустов разматывал полоски простыни на ногах и молчал.

– Я сварю кофе. – Далила неуверенно топталась в дверях.

Ева все еще сидела рядом с Хрустовым на полу и пыталась оттереть его лицо, вдыхая запах одежды, пота и такой знакомый запах крови.

– Кровь, – вздохнула она. – Всегда со мной кровь. Ты что, будешь еще и кофе здесь пить?!

Хрустов встал на ноги, потряс головой и вошел в большую комнату, где спали близнецы. Он огляделся, словно не веря во все это, посмотрел в окно, потом на близнецов в кроватке, потом, длинно и напряженно, – на Еву. Она стояла, босая, и неудержимо зевала.

Хрустов подхватил свой рюкзак с пола, прошел мимо кухни, вдыхая резкий запах свежесмолотого кофе, посмотрел в спину Далиле и вышел в дверь.

– Вам с сахаром или без? – спросила Далила, заглядывая в комнату. Она открыла рот от удивления и смотрела в полном оцепенении, как Ева, держа в одной руке кроссовки, а другой оперевшись о перекладину балкона, перемахивает через нее во двор в развевающемся шелковом платье – огромная бабочка за прозрачной занавеской. –

А сахар вообще-то кончился, – пробормотала она.

Захныкали проснувшиеся близнецы, Далила взяла на руки девочку, отнесла в ванную и подмыла, бросив грязную пеленку на пол.

В дверь позвонили. Длинно и настойчиво.

– Ну конечно, она уже прирезала этого Хрустова и, счастливая, возвращается домой к детям!.. – Далила щелкнула замком, набрала побольше воздуха, чтобы заорать и выругаться, но застыла с открытым ртом.

На лестничной площадке стояли трое. Впереди – секретарь Феди Самосвала, рыжий кудрявый Никитка, выглядывая из-за огромной корзины с белыми лилиями. Сзади него – два чугунных невозмутимых мужика с коробками.

– Сюрприз! – пропел Никитка, подмигивая, пробираясь мимо нее по коридору. – А где счастливая мамаша?

– Ловит наемного убийцу, – пробормотала Далила, прошла в комнату и положила девочку.

– Нет, ну до чего неуемная женщина! А я по справочной отслеживаю всех близнецов по Москве уже вторую неделю. Повезло! Мне вчера говорят – может, она в Рязань рожать поедет? Вот была бы неприятность. Это – дети? – Никитка ткнул пальцем в пространство. – Нормально! Поставьте коробки – и на выход! – приказал он своим сопровождающим, те без звука поставили коробки и вышли, семеня, друг за другом.

Далила, не обращая на него внимания, понесла в ванную мальчика.

– А как дела вообще? – спросил Никитка.

– У мальчика понос, – сообщила Далила.

– Ладно, я оставлю телефончик, пусть мамаша позвонит и скажет, какая ей нужна квартира и где именно. Насчет хороших врачей, опять же.

Когда Далила вышла из ванной, в комнате и коридоре никого не было. Она положила мальчика, прошлась по квартире, посмотрела на уснувшего Кешу, укрыла его простыней. Вдруг, словно ей шепнули что-то страшное на ухо, Далила выпрямилась, побледнела и побежала в коридор.

– Мамочка моя!.. – Она стояла, схватившись руками за щеки, и смотрела на коробки. Потом решилась и опрокинула одну. Из коробки посыпались пакеты с цветными наклейками, банки с кофе, выкатилась, гулко стуча, бутылка дорогого вина.

Далила повалила вторую коробку, села на пол и перерыла упаковки с мясными нарезками и рыбой. Покатились, светясь в сумраке коридора, оранжевые шары апельсинов, вывалился неповоротливым животным черный виноград – огромной гроздью.

Далила без сил прислонилась к стене.

Длинно и громко позвонили в дверь. Сразу, как по команде заорали близнецы.

Далила встала, держась за стенку, подошла к двери, хотела посмотреть в глазок, но потом махнула рукой и щелкнула замком.

Перед ней стоял удивленный пожилой человек в форме. Он протягивал пакет с сахаром и разглядывал пол, засыпанный едой.

– Я тут сахар обещал, – неуверенно начал он. – Хотел спросить, не надо ли еще чего, вижу вот... вроде не надо.

Далила протянула руку и забрала полиэтиленовый пакет. Она стояла прислонившись в косяку, пока участковый спускался по лестнице вниз, потом оттолкнулась, подобрала с пола виноград и небольшую колбаску и побрела в кухню завтракать.