Поезд
Шрифт:
Мысль взять такси мне не пришла в голову: во-первых, потому, что раньше нанимать такси мне не приходилось; во-вторых, я просто не надеялся, что это еще возможно.
Чтобы перекусить, мы зашли в кафе на площади.
— Вы беженцы?
— Да. Из Арденн.
— Тут у нас есть лесорубы из Арденн, работают в Мерванском лесу. На вид диковаты, на самом деле отличные, смелые ребята. Вам далеко?
— В Брессюир.
— У вас машина?
Мы были единственными посетителями; старик в войлочных туфлях
— Нет. Если нужно, пойдем пешком.
— Вы что — считаете, что сможете дойти до Брессюира пешком? Да еще с этой изящной дамой? Подождите, я узнаю, уехал ли грузовик Мартена.
У нас появился шанс. В доме Мартена, стоявшем за деревьями, находилась оптовая торговля скобяными товарами. Хозяину нужно было доставить заказы в Пузож и Шоле. Мы ждали, попивая кофе перед пустой площадью.
Потом мы втиснулись в кабину рядом с шофером и, поднявшись по довольно крутому склону, поехали бесконечным лесом.
— Арденнцы в той стороне, — сказал наш водитель, указывая на вырубку и несколько лачуг, вокруг которых резвились полуголые детишки.
— Немцев здесь много?
— Вчера вечером и ночью ездило много. Скоро все это начнется сызнова, точно заверяю. Кроме того, уже появились мотоциклисты и полевые кухни. Думаю, за ними пойдут танки.
Он остановился и отдал ящик кузнецу; лошадь-тяжеловоз повернулась к нам и заржала. День казался мне очень долгим, и, несмотря на наше везение, дорога все никак не кончалась.
Теперь я немного злился на Анну за то, что она поехала со мной. Для нас обоих было бы лучше распрощаться в Ла-Рошели, когда я стоял с мешком на плече и чемоданом в руке.
Чувствуя мое недовольство, она совсем съежилась между мной и шофером. Я внезапно подумал, что своим горячим бедром она касается бедра шофера, и почувствовал укол ревности.
До Пузожа мы ехали больше двух часов, встретив лишь мотоколонну длиной в километр. Солдаты смотрели на нас, главным образом на Анну, некоторые махали ей рукой.
— Теперь до Брессюира не больше двадцати километров. Пойдемте в кафе вместе, может, я найду кого-нибудь, кто вас подбросит.
Несколько хмурых мужчин играли в карты. Двое других в глубине зала спорили над разложенными между стаканами бумагами.
— Скажите, никто не едет в сторону Брессюира? Это беженцы, им нужно добраться туда до ночи.
Один из спорщиков, по виду похожий на торговца недвижимостью, оглядел Анну с ног до головы и заявил:
— Могу взять их до Серизе.
Где расположено Серизе, я не знал. Мне объяснили, что это на полдороге до Брессюира. Добираясь до жены, я был готов преодолевать трудности, даже проявить известный героизм — идти много дней по дорогам и терпеть неприятности от немцев.
Теперь я испытывал чуть ли не разочарование оттого,
Мы ждали почти час, пока они кончат разговаривать. Несколько раз спорщики вставали и протягивали друг другу руки, после чего садились снова и заказывали еще по одной.
Лицо у нашего будущего водителя было багровым. С важным видом он усадил Анну рядом с собой, я устроился на заднем сиденье. От бессонной ночи я внезапно почувствовал усталость: веки налились тяжестью, губы горели, словно начиналась лихорадка. Может, у меня солнечный удар?
Через некоторое время я перестал различать, о чем говорят сидевшие на переднем сиденье. Словно сквозь пелену, я видел луга, леса, однудве замершие деревушки. Мы проехали по мосту над почти пересохшей речкой и наконец оказались на месте.
Я поблагодарил, Анна тоже. Мы прошли несколько сот метров, как вдруг перед булочной увидели грузовик с мукою, на котором было написано имя мельника из Брессюира.
Таким образом нам с Анной опять не пришлось идти пешком. Целый день мы были не одни.
…Вечер еще не наступил. Мы стояли на тротуаре у террасы кафе, мешок и чемодан я поставил у ног. Отвернувшись, я вынул из бумажника несколько банкнот. Анна все поняла, и когда я сунул их ей в сумочку, возражать не стала.
Вокруг было пустынно. Никогда еще у меня не было ощущения такой пустоты. Я остановил проходившего мимо мальчишку.
— Скажи-ка, малыш, где родильный дом?
— Вторая улица налево и в гору. Не ошибетесь. Анна, догадавшись, что я хочу распрощаться с ней здесь, прошептала:
— Разреши проводить тебя до дверей.
Она выглядела такой обездоленной, что у меня не хватило духу ей отказать. На площади, стояло около дюжины тяжелых танков, крутились немцы, офицеры выкрикивали приказания.
Нужная мне улица шла по склону холма, на ней стояли частные домовладения. В конце возвышалось высокое кирпичное здание.
Я снова поставил мешок и чемодан на землю. На спутницу я не осмеливался поднять глаза. Из окна, облокотившись на подоконник, выглядывала женщина, рядом сидел ребенок, а заходящее солнце освещало лишь крыши домов.
— Ну… — начал я.
Слова застряли у меня в горле, и я схватил Анну за руки.
В конце концов мне пришлось бросить на нее последний взгляд: лицо ее стало совершенно бесцветным.
— Прощай!
— Будь счастлив, Марсель.
Я сжал ее руки, потом отпустил. Потом взял свои вещи и, чуть пошатываясь, пошел к дверям. Когда я был почти у порога, она подбежала сзади и шепнула:
— Я была счастлива с тобой.
Через стеклянные двери я увидел медсестер в холле, свернутые носилки, администраторшу, говорившую по телефону. Я вошел и обернулся. Анна стояла на тротуаре.