Поэзия Африки

Коллектив авторов

Небо мое

Перевод А. Ревича

Ассамале Кутуа, моей нареченной

Небо мое, этот вечер — улыбка ребенка, небо мое, этот вечер — улыбка любимой. Мирное небо мое, африканское небо мое. Это — скрижаль. Мы напишем на ней эпопею. Небо мое, этот вечер — напевы пернатых, небо мое, этот вечер — как ты, мне дарован. Мирное небо мое, африканское небо мое. Может быть, снова ее, долгожданную, встречу, может быть, снова его, долгожданного, встретишь. — Денег не надо, — скажи, — чтоб вернуться в селенье, месяц небесный, — скажи, — колесницею быстрой сквозь синеву и созвездья доставит к порогу. Мирное небо мое, африканское небо мое, небо моей любви. Небо мое, этот вечер как матери ласка, небо мое, этот вечер как взор беззаботный. Это — скрижаль. Мы напишем на ней эпопею. Небо мое, в этом вечере блеск твой и запах, небо мое, в нем твоя красота колдовская, небо мое, он, как наша любовь, безграничен. Мирное небо мое, африканское небо мое, небо

моей мечты.

Праздничный тамтам

Перевод А. Ревича

Прыгай, прыгай, чаровница. Слышишь? Рокотом тамтама вечер в круг тебя зовет. Куба, юная царица, для тебя все эти такты, ритм салумский, [41] ритм баульский. [42] Почему луна так ярко светит? Озаряет круг яростного танца. Что же это? Песнь, праздничная песнь тамтама. Прыгай, прыгай, танцовщица. Слышишь? Рокотом тамтама вечер в круг тебя зовет.

41

…ритм салумский. —Салум — река в Сенегале; название государства (в конце XIX в. стало французской колонией).

42

…ритм баульский. — Бауле — народность, живущая на территории Берега Слоновой Кости.

Жизнь моя!

Перевод А. Ревича

Я бы хотел подарить к празднику матери старой — платок, другу — набедренную повязку. Я бы хотел хоть разок, маленькая моя, к празднику тебе принести кулек пралине [43] и нуги в сказочных пестрых обертках, кулек французских конфет. Я бы хотел!.. День пробегает за днем, год за годом… Я бы хотел!.. Чувствую: что ни день — я старею, все белей голова, все меньше зубов, а болезней все больше. Я бы хотел!.. Что ни час, что ни шаг — все ближе к могиле. Так и умру, как будто не жил никогда, и не будет улыбки, улыбки Забвенья, улыбки Мира, улыбки Жизни на губах человека… Я бы хотел… Я бы хотел… Жизнь моя!

43

Пралине (франц.) — конфета в сахарной пудре.

Руки

Перевод М. Курганцева

Руки — свободные, живые руки, умеющие обнимать, а не душить, дарить, а не отнимать. Руки, созданные, чтобы выстукивать ритм, чтобы очистить от злобы мир. Руки — разлапистые, корявые, заскорузлые руки каменотеса, лесоруба, землекопа, рыбака, поденщика на плантациях кофе, хлопка и сахарного тростника, изможденные трудом, закаленные на ветру, обожженные дочерна! Руки говорят откровенно и до конца, докапываются до корней, взметаются ввысь, встречаются, соприкасаются, сжимаются в братском пожатье. Кулаки, словно набухшие почки, символ жизни, символ единства. Рука ребенка, не творившая зла, ладонь старика, отяжеленная мудростью, пальцы женщины, излучающие состраданье… Руки смывают усталость и пыль, руки указывают путь, руки рассеивают мрак, руки — украшенье твое, человек! Черные руки хранят любовь, наживают мозоли, сметают зло, снимают горький осадок дней, срывают маски с фальшивых богов. Руки, я надеваю на вас браслеты радости и надежд! Черные руки, возьмите молоток и гвозди! Вселенная — глухая стена. Прибейте к ней старую надпись: «Охота на людей запрещена!» Руки нищих и угнетенных, руки — от Конго до Миссисипи, в ущельях меж небоскребов, на дорогах, ведущих к сердцу! Руки строителя и человека — на земле и в небе, при свете дня, под звездами ночи, в утренних росах, в мягкости сумерек, сегодня, вчера и завтра, — во всем, что живет, и поет, и кружится в танце! Черные руки — руки брата, я протянул к тебе над океанами и горами, чтобы слились воедино цвета наших рук, чтобы тебя найти и приветствовать, Друг!

Цепи

Перевод М. Ваксмахера

Как тяжелы, тяжелы эти цепи, Которые негр Надевает на шею негру, Чтобы хозяевам угодить. Не преграждайте дорогу народу! Цепи долой, Прочь заслоны, рогатки, плотины! Пусть чистые воды землю затопят И грязь беззаконий сметут! Как тяжелы, тяжелы эти цепи, Которыми негр Ноги негра опутал, Чтобы хозяевам угодить. Тяжкие, тяжкие, тяжкие цепи, Которыми скованы мои руки! Пусть все оковы падут!

Люди всех континентов

Перевод М. Ваксмахера

Пьеру Сегерсу [44]

Я выхожу из забрызганных кровью ночей. Вот глядите — бока мои Перепаханы голодом и огнем. Я пахотной был землею. Посмотрите — в мозолях рука моя Черная, Я месил ею мир. Вот глаза мои, опаленные Жаром любви. Был я здесь, на земле, когда ангел гнал предков моих из рая, Был я здесь, когда воды потопа лизали вершины горных цепей, Был я здесь, когда Иисус примирить попытался небо и землю И когда, над бездной витая, улыбка Христова Нас к общей судьбе приковала. Люди всех континентов! По-прежнему пули На волшебной заре Сбивают головы роз. Выйдя из ночи, пропитанной дымом потешных огней, Я хочу вас воспеть, Люди, вас — Вас, кто небо в ладонях несет, Кто ищет себя В призрачном свете уличных фонарей. Мне тоже узнать довелось Холод, пронзающий кости, голод, терзающий чрево, И внезапное пробужденье от звука взводимых курков, Но всегда — ночами пожаров, часами, от пороха пьяными, — Мне, как другу, мигала звезда. Люди всех континентов! Вы, кто небо в ладонях несет, Вы, кто с нежностью слушает девичий смех, Вы, кто с нежностью смотрит на детские игры, Вы,

кто руки сплетает с руками в живом хороводе, — Знайте: По-прежнему пули На волшебной заре Сбивают головы роз.

44

Пьер Сегерс(род. в 1906 г.) — современный французский поэт и издатель поэзии.

Маски

Перевод М. Ваксмахера

Маски… Белые, черные маски! Маски любых расцветок! Я не приду ни с какой молитвой К вам, маски смерти, голода, жажды! Маски без плоти и без сновидений, О, хороводы бездумных масок Во дворцах, посеребрённых слезами! Маски на рубеже времен, Я обнажу ваши лица, Чтобы вышла на волю радость. Маски бронзовые и железные, серебряные и медные, деревянные и золотые, Покрытые масками маски, Разве видели вы, как рождаются воды, струятся звезды, созидаются континенты, как птенец отправляется в первый полет на первой, вытканной солнцем заре? Маски масок! До вас на земле было слово. И поэты. Вот из глины какой Был господом мир сотворен. Тусклые маски, не светит над вами звезда. А мы несем на плечах Корзины, полные звезд, и вплетаем мы звезды в одежду свою, и дорогу мы устилаем звездами, и звезды бросаем горстями в тусклую ночь, в ночь вашего цвета, маски… Маски! Маски во мгле усыпальниц, маски на перекрестках, маски на пьедесталах, маски в гробах. Мы будем всегда загадкой для вас, ибо мы — дети Солнца.

Голова Они — верховного правителя Ифе (Нигерия). Бронза. Высота 29 см. Нигерийский музей

И…

Перевод М. Ваксмахера

И был день, и была ночь, мерцали звезды и пели птицы, была любовь, были Авель и Каип, дубина и пятна крови на белых одеждах Земли. Был крик среди дня и вопль в ночи. И пожар на земле. И змея, и две змеи, и десять змей на полях, площадях, в городах, — сотни, тысячи змей и разбойничий посвист беды. И были головы турок, головы мавров, и головы скалили зубы на кончиках копий и пик, И была война, война всем неграм Африки, Азии, и Европы, и Австралии, и обеих Америк, война всем неграм, что стыли в грезах, витали в сказках, в кровавых венках и пестрых масках, война всем неграм, забитым, темным, всем неграм бедным, всем неграм беглым, война их пляскам, их песням, сказкам. И было то, что вы знаете сами: голод и жажда, ладан и кляп, вулкан и молчанье, и тучи крови, молнии крови, ливни крови, равнины крови, потопы, окопы, костры, стервятники, ямы, кораблекрушенья в открытом море, и негры белых, и негры негров, и черно-белые негры, и турбины, и жабры, и обитатели жидкого ила, и опрокинутые пироги, и утонувшие в луже люди, и задохнувшиеся под открытым небом, И было великое пораженье Разума и Любви. Тысячелетняя ночь была, багровая, черная, белая ночь. И была над расцветшей вновь землей ясная радуга, и она увенчала Вас и Меня, радуга, которая нас замкнула в круг единый общей судьбы.

Ветер

Перевод М. Ваксмахера

Ветер над сонной рекою тайком подбирает сны рыбаков. Ветер на скатерти озера, расшитой кувшинками, в букет собирает шутки и смех девушек-водоносов. Ветер на тропах лесных и в траве луговой урожай собирает песен крестьянских. Ветер с кустов и цветов дань собирает: ароматы лесные, у края деревни наряжается ветер, прихорашивается, и садится на крыши дремлющих хижин, и в очагах раздувает прикорнувшие угли. Ветер на пальцах считает сновиденья людские. Ветер ветвями деревьев качает, убаюкивая детей. Ветер свищет в оврагах, летит над морями, горами и садится на миг отдохнуть у двора постоялого. Ветер по древним дорогам земли, по обочинам времени тащит жатву воспоминаний.

ГАМБИЯ

ЛЕНРИ ПИТЕРС [45]

«Осенняя улица…»

Перевод В. Рогова

Осенняя улица Катится за окном Мой зов заглушен Пыльным дождем Деревья острижены Дремлют в дыму труб Опускают плечи Каштан и дуб. Их сожженные руки Тянутся разом За своею долей Объятий солнца. И только редкие Золотые слезы Еще оплакивают Смерть Лета Тряся слабыми кистями Не пугайте Слабых птиц — Все в ожидании. На мостовых ослизлых Переломанные листья Бывшая пышность Весны Балдахин Лета Дрожа надвигаются В исступлении смерти Войска Наполеона К снежной могиле А за ними подобны Каретам «скорой помощи» Старухи палками Тычут в свои гроба Ищут шаг последний В котором явлена Смерть неизбежная Как паденье листьев А через дорогу Пылкие юные бедра Потеют немыты до весны Запахи новых и тлеющих лет. Я усаживаюсь в кресло на колесиках Вывешиваю легкие сушиться В табачном дыму И жду нового года.

45

Ленри Питерсродился в 1932 году в Батхерсте. Закончил колледж Тринити (Кембридж). По специальности медик. Пишет по-английски. Все стихи переведены впервые из сборника «Poems» («Стихи»), Ibadan, 1964.