Поэзия народов СССР IV - XVIII веков

Маштоц Месроп

* * *

Там, где любви напрасно сердце ждет, Оно увянет, сгинет, пропадет. Но и любовь там расцвести не сможет, Где верности и дружбы не найдет. Будь преданным, но каждому не верь И душу всем не открывай, как дверь, Товар души не выноси на рынок, Где нет ему ценителей теперь. Создатель, одинокого храни, Трудны его безрадостные дни. Он окружен заботой и печалью - Где друга нет, там властвуют они. Зачем нам к вечным истинам взывать, В свои дома несчастья призывать? Зачем от правды люди отвернулись, Где нет причин о правде забывать? Ликующий, ко мне направь стопы И выслушай слова – они скупы. Ведь даже розе иногда приятно То место, где отсутствуют шипы. Любви желают в мире все сердца, И трепету и вздохам нет конца. Сам исцелитель Видади страдает, Когда

не видит милого лица.

* * *

О друг души моей! Жду не дождусь. Как рассказать мои мученья? Ах! Оборвалась душа. Терпенья нет. Как долгий год – часов теченье. Ах! Беззвучно время тянется, дразня, Пылает тело, словно сноп огня, Истлела сердца ржавая броня, Оно как склеп без назначенья. Ах! Согбенный жаждой, согнутый в дугу, Я рваных жил своих не берегу, Ручьями слез по городу бегу, Изнемогаю от влеченья. Ах! Ни с чем любовь мою сравнить нельзя, Приводит к смерти сладкая стезя, О ветер! Были мы с тобой друзья, Повей же вздохом облегченья! Ах! Я Видади. Меня грызет недуг. Я понимаю всех, кто полон мук. О родина! О милая! О друг! О жизнь! О тьма! О заточенье! Ах!

ГАЗЕЛИ

* * *

Мы жить не можем, смерть поправ,- как тяжко умирать! На жизнь имея столько прав, как тяжко умирать! Огонь любви в моей крови, тебя желаю я. Мечтанья о тебе прервав, как тяжко умирать! Мой взор еще не опустел, ведь он тебя встречал. Тебя опять не увидав, как тяжко умирать! Готов смеяться мой язык и голос щебетать. Высоко голову подняв, как тяжко умирать! Пускай страдает тот, кто знал, жалеет, кто не знал. Свою хвалу тебе послав, как тяжко умирать! Стрелой пронзенный прямо в грудь, бесцельно я бегу. Мой след неровен и кровав… Как тяжко умирать! Подруги сердца моего со мною нету здесь. Душевных тайн не рассказав, как тяжко умирать! Я разучился говорить, и силы нет в руках. Недолюбив, не дострадав, как тяжко умирать! Без крова, на чужой земле, вдали от мест родных, Страданий всех не описав, как тяжко умирать! Ты, Видади, имел детей, красивых, молодых! Их всех по свету растеряв, как тяжко умирать!

* * *

Всевышний взор, не отвращай, пускай бездумен я, Я узник сердца, от любви теперь безумен я. Нелепы все мои дела, утратил разум я, Но я не трус, за честь любви восстану разом я. От жизни милой жизнь свою не отрываю я, Я жертва глаз ее и губ, и к ней взываю я. Хоть не поклонник винных чаш и пылких сборищ я, Зато властитель той страны, где грусть и горечь, я. Я славу мимо пропустил, ее не жажду я, Своей печалью утолить сумею жажду я.

ПЕРВОЕ ПИСЬМО ВАГИФУ

Каждое утро веет зефир, ищет любимую на заре, Порою касается он ветвей, порой мокрых роз в серебре. Скверная пища вязнет в зубах, в горло не хочет она идти. Время проносится мимо тех, кто не стоит на его пути. Напрасно в бархатной тьме горит маленький, нежный огонь свечи, Может любимой коснуться он и озарить ее стан в ночи. В беседе с ничтожным тратишь слова, напрасной становится речь твоя. С мудрым беседуй – хаганских богатств стоят одежды его края. Я на арене бед обращу голову в круглый, кровавый мяч, Пустит ее по чужим рукам, в свальную яму бросит палач. Смерть за достойного – славная смерть, великой жизни она равна, Жизнь пожертвуй за душу ту, тысяча душ которой цена. Пусть Видади немощен, стар, дряхл, морщинист и некрасив, Но все же он стоит сотен таких пламенных юношей, как Вагиф.

МУСАДДАС

Не думай о нашем страданье – всему наступит конец. В груди удержи рыданья – слезам наступит конец. Придет пора увяданья – цветам наступит конец. В душе не храни ожиданья – душе наступит конец. Мне чашу подай, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец. Возлюбленная прекрасна – она истлеет в земле, Рот ее нежно-красный – и он истлеет в земле, Локон на шее страстной – тоже истлеет в земле. И раз ее образ ясный должен истлеть в земле, Мне чашу подай, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец. Умрет властелин вселенной,- что выживет он – не верь. И царство его погибнет. Во власть и закон не верь. Все в мире непостоянно. Что мудр Соломон – не верь. Вращению мирозданья, если умен, не верь. Мне чашу подай, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец. И если за годом годы сто веков расцветет, И если, шумя листвою, сто садов расцветет, И если сто гиацинтов, сто цветов расцветет, То разве душа от лживых, от жалких слез расцветет? Нет! Чашу налей, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец. Разлука сжигает душу, печалью

меня тесня. Я выпил бокал страданья, он в горе подлил огня. Никто мне руки не подал, не поддержал меня, Пока еще есть возможность, радуйся свету дня… И чашу налей, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец. Если подумать о жизни – горем она полна. Ведь одному бриллианту – тысячи душ цена! Как в зеркале, в каждой грани подлость отражена. Клянчить себе подачек наша земля должна. Мне чашу подай, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец. Цену пустому миру знал Видади больной. Мир о пощаде просит, словно набат ночной! Страх и смятенье вижу я в суете земной, Жизнь коротка, не будет жизни еще одной. Мне чашу налей, виночерпий,- всему наступит конец. Нас сгложут могильные черви – всему наступит конец.

БАГДАСАР ДПИР

АРМЯНСКИЙ поэт

1683-1768?

* * *

Беги с очей, царевнин сон! Проснись, прелестная, проснись! Лучами лоб твой озарен, Проснись, прелестная, проснись! Ах, ты стройна, лицом полна, Как в полнолуние луна. С тобой сравнится ль хоть одна? Проснись, прелестная, проснись! Господствуешь ты надо мной, Твой легкий стан тому виной. Боюсь, не опалил бы зной, Проснись, прелестная, проснись! Доколе слез мне лить поток? Нетленный розовый цветок, Не будь ты к жалкому жесток! Проснись, прелестная, проснись! Вставай, чтобы загар не лег На несравненный лепесток. Уходит ночь, горит восток. Проснись, прелестная проснись! Магнит, который по красе Ценнее, чем каменья все, Сего числа, т. с. д. с. Проснись, прелестная, проснись!

* * *

Пришла весна, и меж ветвей – тиховей. В тоске любви вчера в саду соловей Напротив розы рокотал, молвя ей: «Явись, прелестная, во всей красоте! Проснись! Сравненья нет твоей красоте!» Минула ночь, и наконец рассвело, С востока солнце, загорясь, подошло: А сердце с вечера тоской истекло. Явись, прелестная, во всей красоте! Проснись! Сравненья нет твоей красоте! Пленился каждым я твоим лепестком, Не останавливал бы глаз ни на чем; Мне без тебя – ночная тьма даже днем. Явись, прелестная, во всей красоте! Проснись! Сравненья нет твоей красоте! Пусть от шипов сто тысяч раз мне страдать, В огне любви пусть песни петь и рыдать,- Все за великую сочту благодать! Явись, прелестная, во всей красоте! Проснись! Сравненья нет твоей красоте!

К МАМОНЕ

Кто ты, откуда твой закон, Что может нас обречь на муку, Что тот, кому не дашь ты руку, На прозябанье обречен? Нуждаются в тебе провидцы, Цари, поэты, храбрецы, Кто помощи твоей лишится, Те как без пастбища тельцы. Ты гибельна для душ людей, Ты порождаешь зло, и все же Порою мы свершить не можем Добра без помощи твоей. Ты с нами строго сводишь счеты. Ты, нас опутав, служишь злу. Так почему же в кабалу К тебе идут с такой охотой? Страдая от твоей руки, Порой тебя мы покоряем И сладострастно запираем В окованные сундуки. Дрожат могучие колонны И крепости возмездья ждут, Когда, тобою укрепленный, Подходит к ним ничтожный люд. Чем мы твоей послушней воле, Тем мы свободней и сильней, И чем сильнее мы, тем боле Мы властью связаны твоей. Ты труса превратишь в героя, Его заставишь рваться в бой. Дарует силу нам порою Бессилие перед тобой. И хоть ты, может, всех сильней, Но все-таки порой бывает, Что кто-то слабый из людей Тебя с презреньем попирает.

НЕ ПЛАЧЬ, СОЛОВЕЙ

Тихий тревожа край, не сетуй и не скорби. Ты мне забыться дай, ран моих не растрави. Ты мне не поминай горькой моей любви. Слез горючих не лей, не плачь, печальная птица, Твоя беда, соловей, с моей бедой не сравнится! Чья-то злая рука ставит мне сотни препон, Милая далека, в которую я влюблен. Боль и твоя тяжка: ты с розою разлучен, И все-таки слез не лей, не плачь, печальная птица, Твоя беда, соловей, с моей бедой не сравнится! Ты, улетая на срок, к розе вернешься опять, День возвращенья далек, все же он должен настать. Я ж всегда одинок, мне милой не увидать. Слез понапрасну не лей, не плачь, печальная птица, Твоя беда, соловей, с моей бедой не сравнится! Зря ты грустишь, соловей, зря ты клянешь весь свет. Много на свете роз, и каждой прекрасен цвет. А сходной с милой моей красавицы в мире нет. Слез горючих не лей, не плачь, печальная птица, Твоя беда, соловей, с моей бедой не сравнится!