Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
Яр потерял — ищи других страстей.
У бога все ключи, Саят-Нова!
Бессмертной влаги взял у музы ты.
Огонь потух, сосуды все пусты.
Ты прожил тридцать лет средь темноты,—
Недуг свой излечи, Саят-Нова!
* * *
«Мир — ничто»,— мне кто-то шепчет меж ветвей.
Петь, играть, мечтать о пире я страшусь.
Ах, в гнездо свое умчится
Сирой клетки, птах в эфире я страшусь.
Смертный час натянет лук,— и в свой черед
Мир души твоей, нагрянув, рассечет,
Струны сердца твоего переберет,—
Игрока на этой лире я страшусь.
Смертный час придет и встанет надо мной,
Мне минуты не подарит ни одной,
Шелк возьмет, заменит скудной пеленой.
Этих мен в подлунной шири я страшусь.
Но «купец» без спроса в двери постучит,
Он с болящим телом душу разлучит.
Пять аршин он мне полотнища всучит.
И его всех больше в мире я страшусь.
Говорит Саят-Нова: беда идет.
Вы, грешившие! Она сюда идет!
Боже милостивый, час-мзда идет!
Взвесят грех. Весов и гири я страшусь.
* * *
Из-за тебя, красавица, в морях страстей — погибну,
Из-за очей, и стрел ресниц, и дуг бровей — погибну;
Одной улыбкой розовой, как соловей, прельщенный,
Из-за цветенья белого груди твоей — погнбпу.
Смотри: я стал язычником, душа как пламень стала;
Я сохранил достоинство, изведав бед немало;
Одну печаль я выгадал, купец без капитала;
В объятьях горя жгучего, в плену скорбей — погибну.
Я в Грузни, среди князей, напрасно жизнь растрачу.
У яр душа темна, как ночь,— и вот я кровью плачу.
Сберег я честь народную, клеймо бесчестья прячу,—
Из-за любви, Саят-Нова,— в расцвете дней погибну.
* * *
Да будут смертному слова мои ясны:
Знай, солнце в небе до зари не встанет.
Друзья, бегите прочь от козней сатаны,
Чужой пусть в двери сердца не заглянет.
Лампаду правды жги, а серу затуши,
Блюди спокойствие и чистоту души,
Язык нам богом дан,— злословьем не греши,
Двух струй из одного ключа не прянет.
В народе говорят: племянник с дядей схож,
Чинар плодов не даст, зато высок, пригож.
Имеет корень все, и ты в свой род идешь.
Корицей пшат благоухать не станет.
По
И, сетуя, кричу всем про свою беду.
Не рыл соседям ям и сам не попаду.
Пусть я сгорю, а правда не обманет,
Саят-Нова твердит: себя от бурь укрой.
Что буря сделает с высокою горой?
На камне прочном ты очаг души построй.
Ковчегом он в потоп всплывет — не канет.
* * *
Я лишь слуга ашугов искушенных,
Я тот, кто чтит судьбою обойденных.
И я мудрей тобой со мной сравненных,
Я тот, кто даст ученикам познанье.
Кто смел, тот людям правду скажет просто.
В душе любовь, взрастая, жаждет роста.
Бед восемьдесят у меня... нет!.. до ста!
Я тот, чья жизнь и чья душа — страданье.
Беря плоды — их обаянье ведай.
Беря коралл — его названье ведай.
Саят-Нову, его созданье ведай;
Я тот, кто — свет, но кто не знал признанья.
* * *
Весь этот мир — лишь суета. Что край беды припоминать?
Сгорает смертный, как огонь. Что ж нам прошедшего желать?
Коль светоч истин угашу, то сам не буду я пылать.
От смертной чаши в Судный день рта не смогу я оторвать.
Певунья сердца улетит, увядшей розе не дышать.
Мир — плод в руке творца,— и я прошу, склонясь у божьих ног:
«Возьми на длань свою меня, чтобы припасть к тебе я смог.
Во мне и суша и вода, ие расплетай же мой клубок».
О сын Адама, ты творца не покидай: ты одинок.
Последний сон сойдет к тебе,— и век тебе не приподнять.
Все мудрецы, увидев мир, его сторонкой обошли,—
Так соловей в завоях роз не хочет и коснуться тли.
Не утверждай нам этот мир, в нем жизни вечной не сули:
Мир в море каплями течет, глянь — в море капли утекли.
Коль правду молвлю обо всем — стыда пред истиной не знать.
Эй вы, аги! Придет беда,— огонь каких еще горнил!
В миру ином не различат — агой ли был, рабом ли жил.
Отнимет розу у тебя приказом бога Гавриил.
Язык мне режьте, коль я лжи хоть малость вам наговорил;
Бог — надо мной, под богом — я, и лжи мне не провозглашать.
Бог правит. Семьдесят и два в его руке народа есть.
Пророков — жизни вожаков — есть триста шестьдесят и шесть.
О том, что, как певец Давид, в раю я буду,— есть мне весть.