Поэзия народов СССР IV-XVIII веков
Шрифт:
И в смерти буду счастлива стократ,
Огнем любви я вспыхну меж плеяд.
Я — женщина и сердцем не смела.
Мне кажется, уже я умерла.
Но все ж была я подданной твоею:
О жалости тебя молить я смею!»
Смягчился шах от горести такой.
Да что там! Слезы проливал рекой.
От этих слез пыль превратилась в глину.
Он женщину простил и отдал сыну.
Коль
Тебя научит, как должны любить.
АСИР-АД-ДИН АХСИКАТИ
ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ
1108/10—1196/98
* * *
Живу в разладе с милой,— о, аллах!
Сражен жестокой силой,— о, аллах!
В ее зрачки гляжу и отражаюсь,
Ничтожный и унылый,— о, аллах!
Спасаясь от греха, я — о, аллах! —
Сто раз твержу, вздыхая: «О, аллах!»
Она ж бесстрастна, словно от рожденья
Слепая и глухая — о, аллах!
Мне стала жизнь постылой,— о, аллах!
Судьба грозит могилой,— о, аллах!
Себя я предаю из-за того, что
Живу в разладе с милой,— о, аллах!
* * *
Привык я на пути своем добро из горя извлекать,
Ужасна хворь моя, но в ней сумел найти я благодать:
Страданьем новым каждый час меня дарить не забывай,
Тебе — занятие, а мне — вниманья твоего печать.
За каждой мукою я жду несчастий новых череду,
Так стоит ли, провидя боль, ее пытаться избежать?
Легко ль твердить мне, как хочу свершить желания свои?
Ты знаешь страсть мою, а мне — безжалостную дружбу знать.
Ах, роза твоего лица мне драгоценнее души,
Не унижай — не торопись шипы свои в меня вонзать.
Вчера, безумен, опьянен, украл я дерзко поцелуй —
Теперь, опомнившись, хочу его значение понять.
Сплети оковы для меня из завитков твоих волос,
Дай мне прохладу губ твоих, чтоб зной безудержный унять.
О, позови меня: «Асир!» Ведь в строках, отданных тебе,
Сокровища Ираков двух задаром можешь ты собрать.
* * *
Прекрасно с миром в мире быть по милости творца
И просветленным уходить из твоего дворца.
Я так усерден в мастерстве высокое
Что разум жемчуг у меня научится сверлить.
Я — раб, я замер у дверей: «Какой отдашь приказ?»
«Повелеваем говорить лишь истину о нас».
Что толку в якоре, когда он легок и, волной
Подхваченный, приговорен качаться, как хмельной?
Чтоб дело важное свершить, в его проникнув суть,
Прими условие одно: немногословен будь.
* * *
Зачем врачи, когда у них лекарства не найти?
Зачем дороги, если нет товарища в пути?
Я знаю, что в душе живет всемилостивый бог,—
О, если б где живет душа, я отыскать бы смог!
Рассудок это? Что ж тогда безумия ладья?
Душа ли это? Кто ж тогда любимая моя?
Кто ищет бога, не твердит с неверным заодно: —
А разве зубы нам нужны, когда мы пьем вино?
Какое снадобье принять? Попробуй назови...
Где добрый дом того врача, что лечит от любви?
Асир! Не плачь и не скорби — все, зоркий, видит он
И знает, каково тому, кто яростно влюблен.
* * *
С тех пор, о господи, как мир ты справедливости учил,
Он никогда б не должен был творить недобрые дела;
Поставил стражем ты судьбу, чтоб справедливость охранять,—
Залогом верности тебе была всеобщая хвала.
Но диво ли, что страж меня не любит так, как я его?
Ведь испокон веков судьба к поэтам доброй не была.
РУБАИ
*
Твоих кудрей лишен я — вот беда,
От жара в сердце — на глазах вода,
Как жить мне, если сладостное счастье
Лишь в сновиденьях вижу иногда!
*
Как злом твоим душа моя полна!
Как нож твой чует тела глубина!
И стона, небывалого в подлунном,
К устам из сердца хлынула волна...
*
Если я в моей отваге дива убедить смогу,
Если благочестьем зависть в пери пробудить смогу,
Вот тогда до самой смерти, над обманутым смеясь,
Я о хитрости великой с гордостью твердить смогу.
САЙФИ ИСФАРАНГИ
ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ
Конец XII — начало XIII века
* * *
Нынче к ночи — вода от запруды иной,
Нынче к ночи — вино из посуды иной,