Поэзия народов СССР IV-XVIII веков

Автор неизвестен

Как свеча, среди ночи мучений своих.

Прожил годы, не зная ночной темноты,—

Жил при свете луны озарений своих.

Туча жемчуг роняет, старея, а я

Перлы смысла сбираю для бдений своих.

Был я светом, открывшим предметов черты,

Изобильным — в награду молений своих;

Был горящим в тумане светильником я,

Сокращающим масло мгновений своих;

Но

стихами и прозой — трудами годов

Я умножил года поколений своих,

И друзья, облегчив мою душу, меня

Оплатили ценой восхвалений своих.

А когда я возжаждал следов правоты,

В безъязыкое время томлений своих,—

То влюбленные дали мне дружбы вино —

С ним я смешивал мед песнопений своих.

Мой калам музыкантов «хосровский напев»

Подарил из ларца сочинений своих.

Так довольна ли тень твоя, о Утарид,

Благосклонна ль к итогу свершений своих?

* * *

Пью я воду живую из моря стихов,

Равный Хызру, спасаю ее от оков;

Я, по воле небес,— справедливый судья

Там, где птицы, стихи и полет облаков;

Постигаю рассудком явленья, и мне

Воля неба видна, как узоры горшков;

Я — как птица: чем более я устаю,

Тем я выше парю — мой обычай таков;

И пока для людей я — посев, хлопочу,

Чтоб вода увлажняла дороги ростков;

Мое сердце — как страж, сон страны стерегу,

Чтоб врасплох не застал нас налет степняков;

Рядом с Ноем-отцом я блаженство вкушу,

Если будет близка добродетель веков;

Саблю памяти в пламя вложу, чтоб душа

Обрела бы закалку дамасских клинков;

Где бы тени красавиц ни вычертил свет,

Я, увидев, запомню душою зрачков;

Никогда меня с места не сдвинет молва,

Как солому гнилую — толчки каблуков.

* * *

Я и союзе с любовью, всегда молодой,

Потому что рожден под счастливой звездой;

Взор духовный проник в потаенность души,

Знаньем полон тростник, как источник — водой;

В долгой жизни моей милость неба на мне,

Как владыка, блюду башни веры святой.

Пробным камнем живу: я могу отличить

Драгоценный металл от породы пустой;

А звезда Утарид

от печалей хранит,

Чудо женских одежд не грозит мне бедой;

Двуязычность людей — словно жало у змей, —

Я, как рыба, от них защищен глухотой.

Для скитальцев, бредущих у чванных домов,

Я — вожак, ибо я обручен с беднотой;

Для невежд — я осел, а для сведущих — царь,

Потому что стихи поверял красотой.

Я довольствуюсь костью во время нужды —

Птица счастья Хума одаряет едой;

Но нетленность порой отдаю за тщету —

За серебряный грош отдаю золотой.

* * *

С духом праведных не было б речи одной,

Если б вера в Али не сдружилась со мной;

Ветер веры знаком, славословил его

На просторах несчастий скитавшийся Ной.

Розы радости топчут ослы — из-за них

Я скорблю, как дитя на земле неродной.

Много ль проку ишана с поэтом равнять?

Я подобен воде, умаляющей зной.

Есть стихи, словно лодки на высохшем дне,—

А меня в океане качает волной;

Вот стихов эликсир! Но случается так,

Что проходят стихи от людей стороной...

Над останками брата я горько рыдал,

Он в груди, этот прах, как за дверью стальной,

И от крови моей, что течет из очей,

Над могилой тюльпаны восстанут стеной.

Утарида сиянье легло на стихи,

Я — глаза Наблюдателя жизни земной,

А для мира всего, чтобы копии снять,

У поэта хватило бы скорби дневной...

Лозы праведных душ возлелей, о поэт!

Ты во все времена — плод лозы под луной.

САЙФИ ФАРГОНИ

ТАДЖИКСКИЙ ПОЭТ

XIII век

* * *

Сахар пользы в солонке тщеты не найдем,

В наше время нигде доброты не найдем,

Ложь, насилье и подлость повсюду царят,

Справедливости и простоты не найдем.

Псы в обличье людей переполнили мир,—

Неподдельной людской красоты не найдем,

Если исподволь люди кусают, как псы,—

Чабанов и волков прямоты не найдем.

Упованье томит, как сердечная боль,