Поэзия Серебряного века (Сборник)

Пастернак Борис Леонидович

* * *

Скажу ли вам: я вас люблю? Нет, ваше сердце слишком зорко. Ужель его я утолю Любовною скороговоркой? Не слово, – то, что перед ним: Молчание минуты каждой, Томи томленьем нас одним, Единой нас измучай жаждой. Увы, как сладостные “да”, Как все “люблю вас” будут слабы, Мой несравненный друг, когда Скажу я, что сказать могла бы. (1916)

* * *

Окиньте беглым, мимолетным взглядом Мою ладонь: Здесь две судьбы, одна с другою рядом, Двойной огонь. Двух жизней линии проходят остро, Здесь “да” и “нет”, — Вот

мой ответ, прелестный Калиостро, Вот мой ответ. Блеснут ли мне спасительные дали, Пойду ль ко дну, — Одну судьбу мою вы разгадали, Но лишь одну. (1916)

* * *

Паук заткал мой темный складень, И всех молитв мертвы слова, И обезумевшая за день В подушку никнет голова. Вот так она придет за мной, — Не музыкой, не ароматом, Не демоном темнокрылатым, Не вдохновенной тишиной, — А просто пес завоет, или Взовьется взвизг автомобиля И крыса прошмыгнет в нору. Вот так! Не добрая, не злая, Под эту музыку жила я, Под эту музыку умру. 1922

Агарь [390]

Сидит Агарь опальная И плачутся струи Источника печального Беэрлахай-рои. [391] Там – земли Авраамовы, А сей простор – ничей: Вокруг, до Сура [392] самого, Пустыня перед ней. Тоска, тоска звериная! Впервые жжет слеза Египетские, длинные, Пустынные глаза. Блестит струя холодная, Как лезвие ножа, — О, страшная, бесплодная, О, злая госпожа!.. “Агарь!” – И кровь отхлынула От смуглого лица. Глядит, – и брови сдвинула На Божьего гонца…

390

Агарь —по библейскому преданию, служанка Сары, которую последняя отдала своему мужу Авраму в наложницы, чтобы она родила ему наследника, поскольку сама Сара до 90 лет не могла родить. После зачатия сына Измаила Агарь возгордилась и стала презирать свою госпожу. Сара, в свою очередь, притесняла беременную Агарь, после чего та сбежала из дома (Бытие, 16).

391

Беэрлахай-рои(“Источник Живого, видящего меня”) – источник в пустыне, где Ангел Господень нашел сбежавшую от Сары Агарь и говорил с ней от имени Господа (Бытие, 16; 7-14).

392

Сур(древнее финикийское назв. Тир) – город на юге Ливана, порт на Средиземном море. Основан в 4-м тыс. до н. э.

* * *

И так же кичились они, И башню надменную вздыбили, — На Господа поднятый меч. И вновь вавилонские дни, И вот она, вестница гибели, — Растленная русская речь! О, этот кощунственный звук, Лелеемый ныне и множимый. О, это дыхание тьмы! Канун неминуемых мук! Иль надо нам гибели, Боже мой, Что даже не молимся мы?

* * *

Налей мне, друг, искристого Морозного вина. Смотри, как гнется истово Лакейская спина. Пред той ли, этой сволочью, — Не все ли ей равно?.. Играй, пускай иголочки, Морозное вино! Все так же пробки хлопают, Струну дерет смычок, И за окошком хлопьями Курчавится снежок, И там, в глуши проселочной, Как встарь темным-темно… Играй, пускай иголочки, Морозное вино! Ну, что ж, богатства отняли, Сослали в Соловки, А все на той же отмели Сидим мы у реки. Не смоешь едкой щелочью Родимое пятно… Играй, пускай иголочки, Морозное вино! 7 декабря 1925

* * *

Е.

Я. Тараховской [393]

Мне снилось: я бреду впотьмах, И к тьме глаза мои привыкли. И вдруг – огонь. Духан в горах. Гортанный говор. Пьяный выкрик. Вхожу. Сажусь. И ни один Не обернулся из соседей. Из бурдюка старик лезгин Вино неторопливо цедит. Он на меня наводит взор. (Зрачок его кошачий сужен.) Я говорю ему в упор: “Хозяин! Что у вас на ужин?” Мой голос переходит в крик, Но, видно, он совсем не слышен: И бровью не повел старик, — Зевнул в ответ, и за дверь вышел. И страшно мне. И не пойму: А те, что тут, со мною, возле, Те – молодые – почему Не слышали мой громкий возглас? И почему на ту скамью, Где я сижу, как на пустую, Никто не смотрит?.. Я встаю, Машу руками, протестую — И тотчас думаю: Ну что ж! Итак, я невидимкой стала? Куда теперь такой пойдешь? — И подхожу к окну устало… В горах, перед началом дня, Такая тишина святая! И пьяный смотрит сквозь меня В окно – и говорит: “Светает…” 12 мая 1927

393

ТараховскаяЕлизавета Яковлевна (1895–1968) – поэтесса, детская писательница, ныне незаслуженно забытая. Ее перу принадлежат пьеса-сказка “По щучьему велению”, поэмы “Метро”, “Приключения задачника”, книга о В. Терешковой “Чайка” и множество других произведений.

* * *

Старая под старым вязом, Старая под старым небом, Старая над болью старой Призадумалася я. А луна сверлит алмазом, Заметает лунным снегом, Застилает лунным паром Полуночные поля. Ледяным сияньем облит, Выступает шаткий призрак, В тишине непостижимой Сам непостижимо тих, — И лучится светлый облик, И плывет в жемчужных ризах, Мимо, мимо, мимо, мимо Рук протянутых моих. 21–24 сентября 1927

* * *

Марии Петровне Максаковой [394]

Бывает разве средь зимы гроза И небо синее, как синька? Мне любо, что косят твои глаза, И что душа твоя с косинкой. И нравится мне зябкость этих плеч, Стремительность походки бодрой, Твоя пустая и скупая речь, Твои русалочьи, тугие бедра. Мне нравится, что в холодке твоем Я, как в огне высоком, плавлюсь, Мне нравится – могу ль сознаться в том! — Мне нравится, что я тебе не нравлюсь. 6 октября 1931

394

МаксаковаМария Петровна (1902–1974) – оперная певица (меццо-сопрано), народная артистка СССР (1971). В 1923– 53 солистка Большого театра СССР (в 1925—27 – Ленинградского театра оперы и балета). Обладала уникальным голосом, большим драматическим талантом, ярким темпераментом. Среди лучших партий – Кармен (“Кармен” Бизе), Марина Мнишек, Марфа (“Борис Годунов”, “Хованщина” Мусоргского); лауреат Государственных премии СССР, (1946, 1949, 1951).

* * *

Без оговорок, без условий Принять свой жребий до конца, Не обрывать на полуслове Самодовольного лжеца. И самому играть во что-то — В борьбу, в любовь – во что горазд, Покуда к играм есть охота, Покуда ты еще зубаст. Покуда правит миром шалый, Какой-то озорной азарт, И смерть навеки не смешала Твоих безвыигрышных карт. Нет! К черту! Я сыта по горло Игрой – Демьяновой ухой. Мозоли в сердце я натерла И засорила дух трухой, — Вот что оставила на память Мне жизнь, – упрямая игра, Но я смогу переупрямить Ее, проклятую!.. Пора! 2 ноября 1932