Погибель Империи. Наша история. 1913–1940. Эйфория

Сванидзе Николай Карлович

«Обоз далеко. Все остались без кухни, без ничего. 14 дней в одном белье. (Это великий князь!) Я сам зарезал 20 кур. У солдат нет табака, папирос. Делюсь с ними тем, что присылают из дома».

Из дома, то есть от великого князя Константина Константиновича. У него, помимо Олега, в гусарском эскадроне воюют еще два сына – Гавриил и Игорь. Из воспоминаний Гавриила:

«Кони бредут по брюхо в вязком болоте, падают, затягиваются топью, исчезают. Гусары без коней ползут

по болоту, некоторых больше не видно на поверхности. Игоря затянет до самого подбородка, над топью только голова и поднятые руки. С трудом вырвал его. Немцы, увидев, что мы тонем, ушли дальше».

Великий князь Олег будет смертельно ранен и скончается 22 лет от роду. Похоронен в Осташеве, на высоком берегу Рузы.

Многие приезжающие с фронта говорят о мародерстве. Солдат за мародерство секут. Ренненкампф мародеров нещадно расстреливает.

В газету «Киевская мысль» была прислана корреспонденция о безобразиях казаков в Галиции. Напечатали. Везде вместо слова «казаки» поставили «немцы». Когда редактору задали вопрос по этому поводу, он ответил: «Живем мы в России, и все знают, что под немцами надо подразумевать казаков».

Армия Самсонова в Восточной Пруссии будет окружена и разбита к 30 августа. 30 тысяч солдат будут убиты, 92 тысячи попадут в плен. В Германию отправят 60 поездов с трофеями. Генерал Самсонов покончит с собой, хотя война предоставляет другие возможности расстаться с жизнью.

Ренненкампф все это время будет бездействовать. Командующий фронтом Жилинский не будет координировать действия армий. Ренненкампф начнет самостоятельное отступление. Потеряет 145 тысяч человек, значительную часть армии все же сбережет.

Самсонов и Ренненкампф – лучшие генералы, которых сможет выставить русская армия.

С августа по декабрь 1914 года Россия потеряет 1 миллион 350 тысяч убитыми, ранеными и военнопленными.

В октябре Николай с наследником, десятилетним Алексеем, на месяц отправится из Петербурга в поездку по прифронтовой полосе. Раздача Георгиевских крестов, посещение перевязочных пунктов. Под Ровно, стоя перед строем солдат, Николай попросит поднять руку тех, кто на войне с самого начала. Поднимутся несколько рук. Будут целые роты, в которых не поднимется ни одна рука. Это означает: те, кто ушел на войну в августе, – все убиты.

Николай в 1914 году вручит третий Георгиевский крест знаменитому герою-казаку Кузьме Крючкову. Между прочим, полный Георгиевский кавалер в России имел 136 рублей золотом в год, 100 десятин земли, потомственное дворянство, первый офицерский чин и освобождение от налогов. Советская власть такой социальной защиты своим героям не дает. Провоевав всю Первую мировую, после революции, в начале 1918 года, Крючков создает белый партизанский отряд. Последний свой бой хорунжий Крючков ведет уже в составе Донской Белой армии. Красную армию в этом бою у станицы Островской представляют китайские наемники. Георгиевский кавалер Крючков ранен наемником пулеметчиком-китайцем. А ночью в хату, где умирал Крючков, явится пьяный командарм Буденный и заорет: «Встань, белая гнида!» Крючков плюнет ему в лицо. Буденный лихо зарубит лежащего перед ним смертельно раненного Крючкова.

С

конца августа 1914 года в Большом дворце Царского Села открыт лазарет, названный «Собственным Ея Величества лазаретом». Императрица со старшими дочерьми Ольгой и Татьяной проходят курс сестер милосердия военного времени. Им преподает главный врач царскосельского госпиталя, хирург-орденоносец, специалист по полостным операциям княжна Вера Игнатьевна Гедройц.

В обязанности женской части семьи Николая входят перевязки и обработка ран, смена постельного белья раненым, они присутствуют на операциях, уносят ампутированные руки и ноги.

Позже для тяжело раненных солдат был открыт лазарет в Зимнем дворце. Под него отведены все парадные залы, за исключением Георгиевского. Снята часть картин и статуй, полы покрыты линолеумом.

Раненых вносили по Иорданской лестнице. В Николаевском зале – раненные в голову и позвоночник. В Восточной галерее – ранения в конечности. В Гербовом зале – ранения в брюшную полость и тазобедренный сустав. Самые тяжелые – в Петровском зале за ширмами. Операционная – в комнате за Александровским залом. Перевязка – в Фельдмаршальском. В каждом зале – до 200 человек. Работают отличные специалисты.

Сестрами милосердия руководит баронесса Икскуль. Большинство женщин русского высшего света честно вынесли на себе все тяготы работы в лазаретах. Потом они говорили, что нищая жизнь в эмиграции после работы в лазарете уже была не страшна.

Честь и хвала им. Но в государственном военно-санитарном ведомстве царит полный хаос. В 1914 году верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич настаивал на снятии с должности начальника этого ведомства некоего Евдокимова. Его не удаляли, так как он пользовался расположением военного министра Сухомлинова и императрицы. Говорили, что Александра Федоровна желала просто поступить наперекор свекрови.

23 августа в Москву привезли 9000 раненых. Валили на солому в лазарете университета Шанявского (теперь это РГГУ). Без пищи. Без врачей.

В военных госпиталях полная нехватка всего, раненые лежат полуголые. Земский союз присылает белье – военное начальство запрещает им пользоваться.

Когда в госпиталь приезжает царь, возникает полная мешанина.

В Лефортовском госпитале во время приезда царя построена стена, отделявшая тяжелобольных, чтобы царь их не видел. Госпиталь переполнен. Лишних быстро вывозили, несколько тысяч человек лежали неделю в вагонах на запасных путях.

Распоряжение военных властей: если русский офицер вовремя не оказался в палате, с него приказано снимать штаны. Мера о штанах прививается. В некоторых госпиталях сняты штаны с военнопленных врачей, которые помогают нашим врачам. Ходят в подштанниках. Сестры сжалились и сшили им теплые штаны за свой счет.

Трезвой оценки поражения в Восточной Пруссии никто не даст. Катастрофа на Восточном фронте будет прикрываться реляциями о победах на Южном и Юго-Западном фронтах. Министр Сухомлинов будет давать оптимистические интервью. Британский связной офицер при штабе армии Самсонова, очевидец ее трагедии, доложит Черчиллю, в то время военно-морскому министру Великобритании: