Я помню – шла вторая книжка,И в ней такой один стишок,Как я, остриженный парнишка,Попал в армейский пищеблок.Как на картошке бородавкиНожом, как скульптор, обирал —Чтоб на положенной добавкеЯ чьей-то пайки не украл.Сказал редактор, не краснея:– Давайте снимем ваш хорей —Здесь психология еврея,Ну, надо вам, что вы – еврей?Прошло сто лет,Я так и прожил,Куска чужого не украв,Но вдруг подумаю: а все же,Быть может, был редактор прав?Теперь-то я живу нескромно,Но по инерции скорейКартошку
чищу экономно,Как скульптор, да,И как еврей.
«Как привяжется размер…»
Как привяжется размер,Хошь – не хочешь,Как трамвай, бежишь,А с рельсНе соскочишь.Он и сам себе словаВыбирает,А закончатся слова —Умирает.И когда ты все сказалВ полной мере,Он и точкуСтавит сам,В том размере.
Анкеты
В анкетах просятУказать,Да мать их так,Отца и мать,И не был ли ваш дед кулак,И не был ли ваш дедЭсер? —Так это было в СССР.Но СССР сказал «адью!»,Укоротив мою семью,А весь анкетный детективНисколько не укоротив.Вопрос – ответ,Ответ – вопрос,Такой вот, в сущности,Допрос!Они хотят всё это знать,Не полагаясь на склероз.Чиновник вычислит хитроЗдесь, на бумажном рандеву,Какую станцию метроЯ в Копенгагене взорву.Но, к удивлению анкет,Метро там не былоИ нет.
«Кому-то охота ходить на плацу…»
Кому-то охотаХодить на плацу,Кому-то военнаяФорма к лицу.Погоны, шевроны,И на орденаНаш шанс повышается,Если война.Пока кто-то ходит, —И зря! – в институт,Вокруг гарнизонаНевесты растут.Ну могут заслать,Посадив на броню,Куда-то в Читу,А и вовсе в Чечню.А кто хочет в штатскомДожить до седин,Ну глупые люди —Конец-то один!
«Для европейских не гожусь вояжей…»
Для европейскихНе гожусь вояжей,Не понимаю даже —Бестолков,Как плещется водаУ каннских пляжей,Не зная иностранных языков.Могу принять «направо»За «налево»,Но был же этот случайБез конца —Мне ручкой помахалаКоролеваВ воротахБукингемского дворца.Я даже и не понял —Кто я, где я,Когда, весь в черном шлемеИ сукне,Мне полисменНе надавал по шее,Не накричал,А улыбнулся мне.Наверно бы,Увлекшийся картиной,О небывалом случае такомПоэму создалНекто с паспортиной,А я лишь к слову вспомнил,Со смешком.
«Сервелат из подсобки…»
Сервелат из подсобки!Советская власть.Но тебе не даноВ ту подсобку попасть.Даже и не мечтай,Если ты не из свит, —Гинеколог стоит,Стоматолог стоит!А теперь – сервелат,Пармалат, карбонад —Все бери – не хочу,Это ж просто разврат!Но возникло в пространствеРазвратных витринВещество несоветское —Холестерин!Карбонада – полно,Сервелата – полно,И промежду колбас —Медицинское «но»!Вот теперь и ответь —А была ли спростаИ советская власть,И витрин пустота?На
засыпку вопросСам себе задаю,И ответа покаНа него не даю.
«Возможно, явь…»
Возможно, явь?Возможно, бред?Ушла и слова не сказала!Вот спицы, шерсть —Она вязала,Но все же гдеМой пистолет?Ушла – к кому?Какая блядь!Я нервно бегаю по дому —А может, все же не к другому,А просто вышла погулять?Да, крыша сдвинулась,Хорош!В каком я веке —В этом? В оном?Но по мобильным телефонамИ секундантов не найдешь.Наверно, я сошел с ума!На Черной речке —Там не ели,А все – дома, дома, домаИ нету места для дуэли!
«Всё выдумали там…»
Всё выдумали там —«Би-Лайн» и ноутбуки,А через десять летИ нас возьмет азарт,И все мы переймем,Все спиздим по науке —От сотовых сетейДо пластиковых карт.А уж когда и мыВ какой возникнем теме,От страха затрясетБетонный Уолл-стрит,И ушлый наш пацанНа школьном ай-би-эмеНью-йорский «Сити-банк»Немножко разорит.Хорошее у них,Оно и нам не вредно,За ними мы – трусцой,Не надо обгонять,И много-много летОни живут безбедно —Пора бы нам у нихИ это перенять.
Черновики
Лежу, не сплю,А лень проснуться,И как-то враз,Не опосля,И не успеешь потянуться,Приходит первая мысля.И в темноте слова летают,Их белоснежная пургаНа чистом месте наметаетСвои сугробы и снега.Ни вариантов,Ни тетрадок,И ямб,Как милиционер,Наводит в хаосе порядок,Мой генетический размер.Но вот слова угомонились,Неподходящее – ушло!Черновики не сохранились,Мои сугробы – набело.
«Опять она в беспамятстве кричала…»
Опять она в беспамятствеКричалаСвои неугомонные слова,А я молчал,И это означало —Она больна,Она всегда права.И стало тихоПосле урагана,Как было,И она не поняла,Что общего у нас —На дне стакана,А сам стакан —На краешке стола.
«Телевиденье нас пудрит…»
ТелевиденьеНас пудритТелепудрамиИ раскрашиваетС помощью теней,Им не главное,Чтоб были мы премудрыми,Им картинкаВ телевизоре главней.А гримерКолдует кистьюИ тампоном,И таким меня увидитБелый свет,И смотрюсь, бывает, яАлен Делоном,А по сути разговора —Пустоцвет.
«Не другие причины…»
Не другие причины,Не размеры грудей —Западают мужчиныНа блядей, на блядей.Ах, какое богатство,В ком есть это чуть-чуть,Неприкрытое блядство —Не притворство, а суть.Это хищное женствоНараспах, напоказ,Обещают блаженствоНе в раю, а сейчас.И не вечного ради,А взглянул – и в шалаш!И да здравствуют бляди —Вечный двигатель наш.