Погоня за счастьем
Шрифт:
Глава 10
Сэр Генри Глинд стоял у камина, потирая костлявые руки. Утро обещало быть увлекательным, как раз в его вкусе. До сих пор он заглядывал в деревню, только чтобы посетить церковь, и, несмотря на то что никогда не страдал впечатлительностью, тем не менее почувствовал обращенную на себя скрытую враждебность сельчан. Люди внешне держались вежливо, женщины исправно приседали, мужчины снимали шляпы. Ему даже хотелось, чтобы кто-нибудь из них повел себя грубо, чтобы получить предлог посадить наглеца в
Оказавшись в этом глухом краю, он ожидал найти в жителях откровенных бунтовщиков, распустившихся под беспечной рукой старшего брата. Ему рисовался этакий бандитский притон, на который он призван обрушить карающий меч правосудия. Он не мог сейчас собственноручно обнажить этот меч, как делал это в лондонском суде, гордясь своим умением. Но он свел знакомство в Чичестере с престарелым дворянином, кавалером ордена Подвязки, который официально следил за соблюдением законности, и сразу понял, что может сделаться здесь закулисным правителем.
Редкие факты кражи овец, к которым, по мнению сэра Генри, относились чересчур снисходительно, были единственным видом правонарушений, рассматриваемых в суде. Причина казалась вполне очевидной: каждый местный житель был вовлечен в преступную деятельность гораздо более прибыльную, при попустительстве не только его родного брата, но и кавалера Подвязки, этого старого олуха, который сам признавал, что не слышит и половины слов во время судебных разбирательств.
Сэр Генри не сомневался, что деревенские жители с их почтительными приветствиями и невозмутимыми лицами потихоньку смеются над ним. Сегодня он покажет им, кто тут хозяин и что нельзя безнаказанно попирать закон. Через час в его руках окажутся свидетельства контрабандного промысла. После этого он прикажет обыскать каждый дом, каждую ферму и станет лично наблюдать за действиями этих плутоватых инспекторов.
Он спрятал часы в жилетный карман и, бросив торжествующий взгляд на портрет брата, вышел под весеннее солнце.
У дверей он увидел свою дочьи с ней Ричарда Кэррила верхом на лошадях. Арабелла удивленно посмотрела на него:
— Разве вы едете с нами, папа? Кажется, вы сказали, что сегодня утром вас ждут важные дела.
— Это правда. Прошу меня извинить. — Уже сунув ногу в стремя, он немного помедлил. — Может быть, вы захотите прокатиться со мной до деревни? Дело, которое мне предстоит, может обернуться изрядной забавой.
— Как вы счастливы, сэр, что можете это совмещать, — весело произнес Ричард. — Могу я полюбопытствовать, какого рода будет эта забава? После того как сэр Чарльз запретил медвежью травлю, я просто теряюсь…
— Похоже, что ей на смену пришел более рискованный вид спорта — травля закона. И хотя я и не имею специальных полномочий, но по-прежнему отстаиваю закон. И в отличие от несчастного медведя у меня есть все шансы выйти победителем.
— Отец, вы говорите загадками, — нетерпеливо вздохнула Арабелла. — Что именно вы затеваете?
Сэр Генри, глядя
— Я решил потревожить покой мертвецов.
— Отец! Что за ужас!
— Не понимаю вас, сэр, — спокойно сказал Ричард. — Вы подозреваете, что было совершено преступление?
— Именно. Только не убийство, как вы могли подумать. Я полагаю, что имело место осквернение мест упокоения, что их использовали для иных целей, чем те, для которых они предназначены. Иными словами, для сокрытия контрабандных товаров.
Арабелла хлопнула себя хлыстом по носку сапога.
— Снова эта контрабанда! Вы, папа, словно собака, которая носится со своей костью. Вам, наверное, уже и во сне видится эта контрабанда.
Сэр Генри не обратил на слова дочери никакого внимания. Его глаза продолжали сверлить Ричарда, который только беззаботно пожал плечами:
— Ваша преданность долгу делает вам честь, сэр. Но осмелюсь предположить, что вы ошибаетесь. Не могу представить, чтобы наш пастор допустил подобный вандализм.
— Вы чересчур наивны, мистер Кэррил. Пастор так же любит бренди, как и всякий другой человек. Ему достаточно только не высовываться по ночам.
Арабелла нахмурилась:
— Мне холодно стоять на одном месте. Может быть, тронемся наконец, мистер Кэррил?
— Так вы не едете со мной? — прищурился ее отец.
— Конечно нет. У меня нет никакого желания наблюдать за такими ужасными вещами, как вскрытие могил, да и мистер Кэррил, я полагаю…
— Как вам будет угодно, мэм.
Сэр Генри, бросив взгляд на часы, небрежно кивнул и резвой рысцой поскакал по аллее. Ричард повернулся к Арабелле:
— Вы по-прежнему хотите поехать к озеру?
— Конечно. Я почти не видела ваше поместье.
— Оно гораздо меньше вашего.
— Но… вы ведь человек не бедный, мистер Кэррил?
— Нет. Через несколько месяцев, когда я стану совершеннолетним, унаследую довольно крупную сумму.
— И собираетесь тратить ее в одиночку? Стыдитесь, мистер Кэррил!
— Вы полагаете, мне следует жениться?
— Разве это не долг каждого мужчины?
— Сэр Чарльз не был женат.
Она рассмеялась, и на ее щеках заиграли ямочки.
— Вам не следует брать дядюшку за образец. Вы сами говорили, что он любил неординарные удовольствия. По-моему, вы скроены из другого материала и предпочитаете соблюдать общепринятые нормы поведения.
Он отвел от нее глаза и подумал о Кейт. Разве их отношения строились по общепринятым нормам? Кейт никогда не придерживалась общепринятых правил, она действовала только по велению сердца. Но он не мог ей в этом соответствовать. Его действительно воспитывали согласно определенной социальной модели, и в эту модель превосходно вписывалась Арабелла с ее происхождением и воспитанием. Разве не то же самое имела в виду Кейт прошлой ночью? Прошлой ночью… Воспоминания о ней жгли, словно воспаленная рана, для которой у него не было лекарства.