Погоня за сокровищем

Григорьева Юлия Геннадьевна

Альен устремил взгляд за горизонт, и на его лице появилась мечтательная улыбка. Молодой человек вспомнил, как за день до отплытия из Алгардта, на причале остановилась коляска, богатый экипаж, запряженный белоснежной четверкой. Альен, как раз, стоял на палубе, прислушиваясь к заунывному: «Папенька, ну хоть одним глазочком, ну хоть один глоточек воздуха, ну, пожа-а-алуйста», – и улыбался, представляя лицо Тины Лоет, живое в своей мимике, выразительное и хорошенькое настолько, что смотреть на него можно было долго, не отрываясь и не опасаясь пресытиться.

– Дитя

мое, – последовал ответ капитана, – я до сих пор тебя не выпорол, оцени, какая выдержка. А уж если я держусь, то и тебе стыдно быть размазней. В конце концов, ты моя дочь. Завтра выйдем в море, там и надышишься.

– Как вы жестоки, папенька, – с непередаваемым трагизмом в голосе воскликнула девица, не обремененная совестью. – Ну хоть на минуточку-у-у…

Дальше прислушиваться Альен не смог, потому что невысокий коренастый мужчина, приблизившейся к сходням, спросил на общепринятом языке:

– Могу ли я видеть капитана? Скажите, что господин Гольдардт желает поблагодарить его за спасение дочери.

– Одно мгновение, – ответил Альен.

– Господин Литин, я доложу, – вахтенный хотел отправиться к капитану, но молодой человек удержал его, желая воспользоваться возможностью увидеться с Тиной.

– Я сам, – сказал Альен и хотел уже отойти со своего места, как из коляски вышла девушка и поспешила к бригу, указывая на молодого человека и что-то восклицая.

– Остановитесь! – тут же окрикнул его господин Гольдардт. – Вы тот, кто освободил мою дочь?

– Один из тех, кто освободил, – вежливо ответил Альен.

Ему было неловко. Сказать по правде, мадемуазель Гольдардт интересовала молодого человека в тот день в последнюю очередь, потому принимать благодарность не хотелось. Но мэр Алгардта не желал отпустить Литина, прося спуститься на берег. Матрос уже убежал за капитаном, пока Альен пытался отговориться скорым возвращением. Все это время с берега его пожирала взглядом спасенная девица.

Спустился на берег Альен только вслед за капитаном, хранившего на лице следы своего разговора с дочерью – гримасу раздражения. Он мрачно оглядел мэра, его дочь, затем Литина, прячущего ироничную улыбку, и сошел по сходням.

– Добрый день, господин капитан, – господин Гольдардт склонил голову. – Я хотел выразить вам свою благодарность за спасение моей дочери. Это был отважный поступок…

– Бывали и отважней, – проворчал Лоет себе под нос.

– Что, простите? – недоуменно переспросил мэр Алгардта.

– Говорю, не стоит благодарности, – наконец, натянул на лицо вежливую улыбку капитан «Счастливчика». – У вас все? Мы готовимся к отплытию.

– К отплытию? – изумился Гольдардт. – Уже?! Но мы хотели пригласить вас на завтра на обед.

Взгляд мэра метнулся к Альену, что не осталось незамеченным ни криво ухмыльнувшимся Лоетом, ни юной госпожой Гольдардт. Она встревожено посмотрела на отца и о чем-то осведомилась у него. Услышав ответ, девица округлила глаза и… «лишилась чувств», удачно упав на руки предмету своей страсти. И надо было такому случиться, что Тина решилась ослушаться папеньку именно в это мгновение.

Она, поджав губы и сузив глаза, наблюдала, как Альен, вынужденный принять участие в спектакле бывшей пленницы, несет ее в коляску. А затем случилось то, отчего личико мадемуазель Лоет пошло красными пятнами. Девица Гольдардт, воспользовавшись тем, что молодой человек скрыл ее своим телом, обхватила шею Литина руками и поцеловала. Тина видела, как ладонь спасенной девушки легла на затылок Альену, как склонилась его голова ниже. И пусть он тут же отпрянул, снимая со своей шеи руки влюбленной девицы, но богатое воображение другой девицы уже успело нарисовать картину обоюдно желанного поцелуя.

– Альен Литин! – ее голос разнесся по причалу громом небесным, заставив вздрогнуть даже родного отца от неожиданности. – Ты мерзавец без стыда и совести! С этой минуты не смей приближаться ко мне, или я тебе разобью в кровь твою бесчестную смазливую физиономию!

– Адамантина Лоет! – ответным рокотом прогремел голос Вэя. – Кто дал тебе позволение выходить на палубу? Убирайся в свою камеру, тьфу, каюту! И если до отхода я увижу твой наглый нос вне ее пределов, твой зад превратится в лоскуты!

– И вот за каким дьяволом тебя сюда принесло? – с обреченным вздохом спросил Альен у кокетливо поглядывающей на него девицы Гольдардт.

Он оставил девушку в коляске и приблизился к ее отцу и капитану.

– Но может, вы примите приглашение на сегодняшний ужин? – спросил мэр.

– Прошу прощения, – склонил голову Альен. – Но я не могу принять вашего приглашения, мне нужно помириться с невестой.

– С невестой? – переспросил господин Гольдардт.

– Какая еще невеста? – шипящим шепотом вопросил Лоет.

– Странный вопрос, Вэйлр. Вы ее знаете лучше, чем кто-либо другой, – усмехнулся молодой человек и, поклонившись на прощанье, поспешил на борт.

– Не понял, – пробормотал капитан, а через мгновение в спину Альену несся его закономерный рев. – Литин!

Досадное происшествие рассердило молодого человека. На следующий ден, после похищения и спасения девицы Гольдардт, Тина, осознав, что грубость Альена была вызвана вовсе не том, что он злился на нее, а его тревогой и переживаниями, через Самеля затащила Литина в свою каюту. Великан повернулся к ним спиной и заткнул уши по просьбе девушке, потому что остаться совсем наедине с молодым мужчиной мадемуазель не решилась после той выволочки, которую ей устроил папенька.

– Я вела себя глупо, – сказала Тина.

– Не могу не согласиться, – сухо ответил Альен.

– Ты все еще злишься на меня? – девушка заглянула в глаза молодому человеку, и он не смог солгать.

– Нет, – покачал головой Альен.

Тина вздохнула, нервно подергала носовой платок, который вертела в пальцах, и снова подняла взгляд на молодого человека.

– А я еще злюсь, – сказала она со вздохом. – Как вспомню, что ты эту курицу таскал…

Альен поперхнулся и возмущенно взглянул на мадемуазель Лоет, опустившую голову, но бросавшую на него пытливые взгляды.