Погоня за сокровищем
Шрифт:
Нанимали, папенька даже устраивал экзамены, когда учителя начинали жаловаться на воспитанницу. Если дочь проваливала проверку ее знаний, то суровый господин Лоет устраивал разнос ей, а заодно учителям, говоря, что он платит им достаточно для того, чтобы найти возможность заинтересовать ребенка. После этого Тина зарывалась носом в учебники, а учителя что только не придумывали, чтобы увлечь мадемуазель Лоет своими занятиями. Учитель литературы даже начал вести уроки в стихах, только Тина начала на занятиях клевать носом, слушая заунывное растягивание слов самопровозглашенного поэта, а уж сложить рифму в ответ и вовсе не могла, только злясь на своего мучителя и сбегая с уроков в два раза чаще. И все же неучем Адамантина Лоет не была, так что
– Я верю в вас, дитя мое, – подбодрил ее граф, первым выходя из кареты.
– О-ох, – протяжно вздохнула в ответ Тина, опираясь на руку лакея его сиятельства, простоявшего всю дорогу на запятках кареты.
Граф подал руку своей внучке, и они направились через уютный чистый двор к массивным дверям с литыми ручками-змеями. Тина с интересом взглянула на двух гадов.
– Выглядит, как намек, – заметила она.
– Напротив, – рассмеялся его сиятельство. – Директриса родом из Брижаля, там существует старое поверье, что змеи отгоняют злых духов и защищают от хворей. Это обереги. Я не увидел в причуде мадам Гертон ничего предосудительного. Пусть будут змеи, они ничем не хуже и не лучше иной живности и обычных дверных ручек.
– Угу, – привычно промычала девушка, но сразу же поправилась под пристальным взглядом его сиятельства. – Мне все понятно.
Здание пансиона не имело никаких украшений и излишеств, кроме этих вот змей и водосточных труб отлитых в виде драконов, из чьих пастей вытекала вода во время дождя. По большому счету, те же гады, но побольше размером. Впрочем, обращать внимание и на это Тина не стала.
Ее любопытство разрасталось все сильней. С той минуты, как девушка нашла положительные стороны в своем пребывании в пансионе, ее энтузиазм разгорался в настоящее пламя. В конце концов, воспитатели не родители, и в стенах данного учреждения мадемуазель Лоет окажется впервые без взрослых членов своей семьи. В некотором роде это даже свобода.
Стоило им войти в здание пансиона, как навстречу деду и его внучке вышла директриса. Ею оказалась невысокая пухленькая и румяная дама, на чьем лице сияла приветливая улыбка, и обращена она была не к его сиятельству, а к мадемуазель Лоет. Дама поправила короткими пальчиками выбившийся из прически локон, перевела взгляд на графа и склонила голову, приветствуя его.
– Ваше сиятельство, безмерно рада вновь видеть вас в стенах нашего пансиона. У меня имеется к вам важное дело, – директриса оказалась обладательницей приятного голоса. – Мадемуазель Лоет! – воскликнула женщина столь радостно, словно Тина была самым желанным гостем в этих стенах. – Как же приятно увидеть самого младшего представителя столь знаменитой фамилии.
Женщина схватила опешившую Тину за руку и потянула за собой, не переставая щебетать о прелестях пансиона святой Кладетты, о девочках-воспитанницах, о сладких пирогах и прекрасном саде. В ее речи все это переплелось столь причудливо, что мадемуазель Лоет показалось, что пансион – это лучшее место на свете, где добрые преподаватели будут вместо уроков кормить ее сладкими булочками, а девочки живут на деревьях в саду, отчего счастливы сверх всякой меры. От этого вихря добродушия, жизнерадостности, пудры и духов у Тины закружилась голова, и его сиятельство остановил директрису:
– Мадам Гертон, умерьте пыл.
– Ах, простите, ваше сиятельство, – потупила очи женщина, и румянец на ее щеках стал еще более выразительным. – Вы же знаете, мне хочется, чтобы воспитанницы чувствовали себя здесь, как дома и знали, что их ждет заботливая и любящая семья. Многие девочки этого лишены, бедняжки.
Уголки ее пухлых губ опустились вниз в искреннем огорчении. Но, должно быть, мадам Гертон не умела долго грустить, и вскоре на лице ее вновь сияла прежняя приветливая улыбка. Директриса опять вцепилась в ладонь
– Идемте-идемте, мадемуазель, я должна сейчас же показать вам ваш класс и девушек, рядом с которыми вы проведете некоторое время. Уверена, они вам понравятся! Такие милые, такие вежливые, такие умницы, такие очаровательные!
– Мадам Гертон, мадам Гертон! – воскликнул граф Мовильяр. – Предлагаю препоручить мою внучку одной из ваших помощниц. Думаю, она не хуже вас справится с представлением Адамантины ее будущим подругам, а мы с вами уединимся, и вы мне поведаете о ваших нуждах.
– Ах, – вновь огорчилась директриса, желавшая лично познакомить Тину с другими воспитанницами, но, услышав слово – уединимся, отчего-то вновь зарумянилась, и стрельнула в его сиятельство быстрым и игривым взглядом. После этого позвала девушку, немногим старше Тины и поручила мадемуазель ее заботам. – Вам обязательно у нас понравится, Адамантина, – напутствовала она внучку попечителя и повернулась к нему. – Прошу за мной, ваше сиятельство.
Граф Мовильяр усмехнулся и подошел к Тине.
– Вскоре мы снова увидимся, дитя мое, – сказал он неожиданно ласково. – Признаться, я буду скучать без вас.
Затем наклонился и поцеловал девушку в лоб, крепко сжав плечи, все-таки до дряхлости его сиятельству было далеко, несмотря на возраст. И пока его внучка изумленно хлопала глазами, опешившая от слов своего деда, он уже подал руку мадам Гертон и направился в сторону ее кабинета, негромко спрашивая:
– Что случилось, Клодия?
– А то вы не знаете, Лорель, вы не ответили на мое послание, – приглушенно и немного капризно ответила она.
– Дорогая моя, дорога до Кайтена и обратно занимает почти месяц…
Они скрылись за дверью, и продолжение разговора Тина уже не услышала. Девушка обернулась к помощнице директрисы, и указала рукой в сторону лестницы:
– Прошу вас, мадемуазель Лоет, – произнесла незнакомка. – Я немного расскажу вам о порядках в нашем пансионе, но для начала познакомимся. Мадам Фанитта Бержар, но вы можете называть меня просто – Фаня. Так вышло, что я стала выпускницей пансиона в прошлом году. Мой муж преподает здесь географию, и я тоже решила вернуться в родные стены.
Тина даже приоткрыла рот от изумления. Учитель географии? Ей живо представился ее преподаватель – маленький тщедушный человечек с большой плешивой головой, и девушка невольно скривилась. Вот уж незавидная участь, и скажите после этого, что девицам непременно нужно выходить замуж. Словно прочтя ее мысли, Фаня рассмеялась.
– Он чудесный, и преподает интересно, – сказала она и вновь стала строгой. – Но вернемся к порядкам в пансионе святой Кладетты. Подъем в восемь утра. Девочки умываются, приводят себя в порядок и спускаются в столовую, где их ждет завтрак. После возвращаются в свои комнаты, готовятся к занятиям и расходятся по классам. В полдень обед и небольшая прогулка в саду, а затем возвращение в классы. После окончания занятий чай с выпечкой. Затем девочки идут готовить домашние задания. В восемь вечера ужин. Спать воспитанницы ложатся в десять вечера. Те, кто приготовил задания, могут выйти в сад и подышать свежим воздухом, но многие предпочитают готовиться к урокам именно там. После ужина и до отбоя можно читать, у нас хорошая библиотека, поболтать, поиграть, но это для младших курсов, хотя и выпускницы с удовольствием играют в мяч и волан. Наши коридоры это позволяют, – Фаня улыбнулась. – У нас почти не бывает ссор, а если случаются, мы дружно разбираемся, кто и в чем виноват. Должно быть, мадам Гертон сказала вам, что у нас семья, и это, действительно, так. Покойная графиня Мовильяр была чрезвычайно доброй женщиной, она очень огорчалась, если в пансионе случалась ругань. Она и ввела этот обычай дружно разбираться в ссорах воспитанниц. Граф Мовильяр поддерживает традиции, заведенные его покойной супругой, он весьма лоялен к нам и никогда не отказывает в помощи, если на то появляется нужда. Весьма достойный господин.