Погоня за сокровищем
Шрифт:
Оставила ее Фаня в покое, когда занятия уже подходили к концу. Мадемуазель Лоет была оставлена в саду, получив наставление идти в столовую, как только прозвенит звонок. Тина согласно кивнула и от всей души поблагодарила Всевышнего за освобождение. Она упала на аккуратную скамейку и прикрыла глаза, мечтая, чтобы ее сокурсницы оказались менее общительными.
Пока юное создание предавалось отдыху и мечтам о непременно счастливом будущем, покой ее был нарушен бранью. Кто-то поминал многострадального
Девушка устремилась вглубь ухоженного сада, откуда доносились глухие стуки, ругательства и недовольное кряканье. Добравшись до источника звуков, Тина прижалась к древесному стволу и осторожно выглянула из-за него.
– Чтоб тебя черти драли! – взвизгнула она, когда мимо нее промчался нож.
– Кто здесь? – опешил юноша лет шестнадцати-семнадцати.
– Смерть твоя, упырь, – мрачно возвестила Тина, подтянула рукава форменного платья и вышла из-за дерева, готовая надавать по шее душегубу.
– А-а-а, – растерянно протянул тот. – Сейчас же все на занятиях.
– Смерть не умеет ждать, – криво ухмыльнулась мадемуазель Лоет, подходя к юноше ближе. – Ты кто?
– Сын садовника, – ответил парень, делая шаг назад. – Помогаю отцу, пока воспитанницы учатся, потому ухожу. Мне не велено показываться им на глаза.
Тина опустила рукава на место и подошла еще ближе, рассматривая парня. Он был рыжим и конопатым, и глаза у сына садовника имели скрытую хитринку, и это понравилось девушке, живо напомнив ей Сверчка.
– Как звать? – грозно вопросила она.
– Гиль, мадемуазель, – склонил голову юноша.
Задумчиво угукнув, мадемуазель Лоет посмотрела на зажатые в левом кулаке два небольших ножа, близнецов того, что чуть не приголубил ее саму, и хмыкнула.
– Не можешь попасть в дерево? – спросила она.
– Не могу, – признался Гиль. – Чертовы железяки летят мимо.
Тина деловито протянула руку.
– Дай-ка я попробую, – сказала она, глядя в васильковые лукавые глаза нового знакомого.
– Порежетесь, мадемуазель! – воскликнул он, пряча руку с ножами за спину.
– А в зубы?! – вновь стала суровой девушка, копируя интонацию дядюшки Самеля.
Парнишка склонил голову к плечу, насмешливо глядя на самоуверенную девицу, достававшую ему до плеча. Тина, как и ее папенька, не любила долгих уговоров, предпочитая решительные действия, потому ее кулак впечатался в челюсть упрямцу в следующее же мгновение.
– Зараза! – взвыл Гиль, ошалело глядя на благовоспитанную девицу.
– Еще хуже, – хмыкнула Тина, подбирая выпавшие ножи. – Смотри, сынок.
Первый же нож воткнулся в тонкий ствол, следом вжикнул второй, вставая аккуратно под первым. Парень, забыв о нанесенной обиде, подскочил на ноги и уставился на девушку,
– Научи!
Мадемуазель покровительственно усмехнулась, мастерски сплюнула себе под ноги и решила, что жить здесь определенно можно.
Глава 7
– Тина! Где Тина?
Девушки-воспитанницы старшего курса пансиона святой Кладетты переглянулись и пожали плечами.
– Тина, – снова позвала блондинка Лери.
Из-за деревьев выскользнула мадемуазель Лоет, воровато оглянулась и, поправив выбившуюся из короткого хвоста прядку, важно шагнула к своим однокурсницам.
– Сейчас уже в классы поведут, – зашептала Лери, округлив глаза. – Где тебя носит.
Тина хитро улыбнулась и показала краешек, припрятанный в рукаве, кошеля.
– Уже? – тут же ахнула длинная, как жердь Розел.
– А что там долгого, – хмыкнула Тина. – Гиль – шустрый малый. После занятий распределим барыш.
Девушки дружно просияли, потерли руки и разошлись в разные стороны. Лери осталась рядом с Тиной. Девушки величаво уселись на скамейку, расправив на коленях платья, превращаясь в благовоспитанных девиц, коими их и видели воспитатели и учителя. Впрочем, они такими и были. Ничего ужасного старшекурсницы не делали, но с появлением у них Тины Лоет, жизнь девушек стала гораздо занимательней. И сама Тина очень переживала, как бы его сиятельство не прознал про то, что не она избавляется от уличного лексикона, а воспитанницы пополнили им свой словарный запас, впитывая, как губки выражения графской внучки, не всегда следившей за своей речью. Хвала Всевышнему, им хватало ума изображать прежних очаровательных умниц, не употребляя новые словечки в присутствии воспитателей.
Девушки с интересом слушали рассказы Тины о ее жизни в Кайтене. Несмотря на их благоустроенную жизнь, воспитанницы ужасно скучали в стенах пансиона. Пресность их отлаженной жизни на время обучения утомляла, и истории из жизни непоседливой мадемуазель Лоет чрезвычайно скрашивали вечера старшекурсниц. А уж те слова, которые в запале слетали с языка юного очаровательного создания и вовсе приводили девушек в восхищение. Впрочем, время от времени им приходилось уточнять, что означает тот или иной оборот. Тина досадливо кривилась, но любопытство подруг удовлетворяла.
А однажды мадемуазель Лоет сунула свой любопытный носик в сундучок одной из девушек.
– Чтоб я сдохла! – с восторгом произнесла Тина. – Какая прелесть!
Это были тончайшие кружева, которые плела ее сокурсница, и их было столько, что восторгу мадемуазель Лоет прибавился и священный ужас, когда она представила, сколько часов юной жизни ушло на создание этого воздушного чуда, ахнула и закрыла сундучок, но тут же снова открыла и с новым интересом оценила его содержимое.
– Куда столько? – спросила Тина деловито.