Погоня за судьбой
Шрифт:
– Акустический отпугиватель работает, а этой хоть бы что… Так и разбиться недолго – вон какая махина крылатая… На Земле-то их ещё и со всех оживлённых маршрутов разгоняют регулярно, а тут природа правит бал, – он перегнулся через сиденье назад, вытащил пару «ледянок» и протянул одну из них мне. – Вот, сразу бери её с собой. А то вдруг мне опять поесть захочется…
Встретив мой горящий взгляд, он засмеялся и замахал руками:
– Шучу-шучу, только не надо на меня так смотреть! Дырку проглядишь.
– Марик, хватит нести херню…
Автопилот исправно работал, двигатели мерно гудели. Я
Марк потрепал меня за плечо.
– Эй, соня, подъём! Приехали!
Я открыла глаза. Как всегда, после короткого сна в неудобной позе, моё лицо горело, а голова была словно налита чугуном. Над нами темнели сплетённые кроны деревьев, обвитых какими-то лианами. Я привстала и поморщилась:
– Ох… Сколько мы летели?
– Часа полтора… Я немножко покружился над этими дикими местами, и, оказывается, мы здесь не одни, что не может не радовать. Тут рядышком просека пробита. А у нас теперь есть возможность прогуляться и подышать свежим воздухом…
Я оглядела место посадки через стекло. Два огромных дерева были выкорчеваны и лежали чуть в стороне, обнажив многочисленные корни. Сама полянка метров тридцати в диаметре, на которой стоял наш глайдер, почти полностью выгорела – земля почернела, а вместо кустов торчали корявые обугленные остовы.
Я достала из-под сиденья кобуру с пистолетом, защелкнула ее на бедре и, натянув «ледянку» вслед за Марком, подняла дверь и выпрыгнула наружу. Воздух был душным и жарким, недостаток кислорода в нём чувствовался даже кожей, и тело как будто бы сразу потяжелело раза в полтора. Наверху, где-то под кронами деревьев скрипели ветви, а в лесной чаще что-то клекотало, стрекотало и шипело. Мне стало как-то сразу не по себе. Воображение рисовало оскаленные пасти, капающие слюной, и хищные жёлтые глаза, вперившие взгляд мне в спину.
– Марк, в какой, говоришь, стороне просека?
Мысленно приободряя себя, я обогнула поваленное дерево и, аккуратно переступая через расстилавшиеся по земле вьюны, направилась в сторону, куда Марк указал жестом. Через несколько десятков шагов мы вышли к широким следам гусеничных траков. Проторенная колея уходила в обе стороны, скрываясь где-то в зарослях. Постояв некоторое время посреди дороги с закрытыми глазами и попривыкнув к какофонии лесных звуков, я повернулась влево и зашагала вперёд по колее. Марк шёл позади меня, и я знала – случись что, он не подведёт.
Огромные стволы деревьев, обвитые лианами, вздымались ввысь, а понизу, в полумраке, цвели разнообразные кустарники от мала до велика с листьями самых разных форм – круглыми, плоскими, вытянутыми, зубчатыми, покрытыми иглами. В красках недостатка тоже не было. Тут и там желтели и краснели ягоды, обрамлённые
Никто не выпрыгивал на нас из-за деревьев, в тёмных зарослях кустарника не блестели жадные глаза, а клёкот и стрёкот сопровождали нас по мере движения, не приближаясь. Ощущение угрозы, возникшее поначалу, ушло на задний план, и сейчас я старалась двигаться плавно и спокойно, экономя силы – чувствовалась тяжёлая атмосфера, воздействие которой частично облегчал надетый респиратор, фильтруя углекислый газ.
Тем временем лесные звуки поутихли, а впереди между деревьев заблестели какие-то металлические сооружения. Мы сошли с колеи и стали аккуратно пробираться вдоль неё сквозь кустарник, стараясь издавать как можно меньше шума. Ветви так и норовили зацепиться за одежду, а вокруг меня назойливо жужжал большой бордовый жук. Получив пару раз ладонью наотмашь, он обиженно скрылся в зарослях.
Мы незаметно подобрались к небольшой полянке, на которой стояли пара жилых модулей на полуметровых сваях. Чуть в отдалении, слегка накренившись на неровной поверхности, кабиной в сторону чащи был кое-как брошен огромный геологический вездеход с открытым двигательным отсеком, в котором, погрузившись по пояс, копошился человек в грязном ярко-оранжевом комбинезоне. Кроме него вокруг никого не было.
Выждав минуту, мы с Марком переглянулись и, не говоря ни слова, направились к человеку. Он глухо насвистывал сквозь респиратор какую-то мелодию и, похоже, даже не предполагал, что здесь может быть кто-то помимо него. Мы подошли вплотную, и Марк демонстративно прокашлялся.
– Едрить-колотить! – от неожиданности человек подпрыгнул и со звоном ударился головой о ржавую крышку.
Металлический лист сорвался с крепления и придавил мужчину, который продолжал чертыхаться и вертеться, пытаясь выбраться из двигательного отсека. Я приподняла крышку, освобождая незадачливого механика. Вытаращенными глазами он смотрел попеременно то на Марка, то на меня, то на торчащую из моей кобуры рукоятку пистолета.
– Вы чего так подкрадываетесь?!
Марк успокаивающе поднял руки:
– Мы пришли с миром. И даже бить тебя не станем, если будешь вести себя хорошо.
– Дайте угадаю, вы тоже реликвии ищете? Зачастили, бандиты, караванами ходите. Нет здесь больше ничего, опоздали вы.
– Мы не бандиты, а оперативные работники. Старший следователь Марк Сантино, межпланетная полиция, – Марк достал из внутреннего кармана куртки заготовленное на подобный случай фальшивое удостоверение. – С кем имею честь?
Механик несколько секунд всматривался в карточку, хмуря брови, и, казалось, начал успокаиваться. Схема безотказная, говорил Марк, но работала до первой проверки, поэтому проделывать такой трюк с кем попало не следовало.
– Свенсон, разнорабочий археологической бригады. Давайте по-быстрому, у меня много работы…
– По нашим данным, в окрестностях недавно приземлялся корабль, который несколько часов назад объявлен в розыск. Что ты можешь о них сказать? Кто это были, что спрашивали? И кстати, – Марк оглянулся по сторонам, – где твои коллеги? Ты тут один?