Погоня за судьбой
Шрифт:
– Это будет для него неплохим уроком, – заметила я. – Прежде чем лезть в чужое сознание, стоило бы спросить разрешения…
Тихо и успокаивающе бормоча что-то, старик поглаживал Томаса, Марк дремал на водительском месте, а я смотрела в окно. Ночь вступила в свои права. Автопилот держал курс на корабль, висящий на границе стратосферы. Пара тусклых лампочек на приборной панели подсвечивали моё отражение на фоне чёрной непроглядной бездны леса под нами, а где-то вдалеке, почти у самого горизонта угадывались россыпи огней далёкого города…
Мы покидали планету, а я размышляла о том, как живут люди в этом городе. Насколько он велик,
Воистину, посели людей в аду – они и там вытопчут себе поляну, обживутся и вскорости будут приглашать родственников погостить. Потому что нет ничего, что могло бы остановить тягу человека к росту. Во имя каких идеалов – неважно. В конце концов, главным препятствием на пути человечества всегда была лишь разобщённость. Но если на какой-то короткий период времени удавалось сплотить критически большое количество людей для созидания, верное направление в итоге находилось, как это случилось когда-то с термоядерной энергией и гиперпереходами.
Облачный покров ушёл куда-то вниз, и небо зарябило россыпью незнакомых звёзд. Здесь, на галактической плоскости почти у самого рукава Стрельца их было ощутимо много, и космос не был иссиня чёрным, как в тихих системах, а, казалось, светился ровным едва уловимым золотистым светом.
– Такую бы красоту внукам показать, – негромко произнёс профессор. – Жаль только, внуков у меня нет.
– Иногда приходится выбирать, как оставить о себе память в веках, – задумчиво заметила я. – О нас может напоминать рожденный нами человек или наши прошлые поступки. Воспоминания людей о нас, наконец…
– Вы имеете в виду, Лиза, как часто о вас вспоминают вообще, как часто при этом – с хорошей стороны, и в вашу ли пользу это соотношение?
– Вы человек учёный, вам положено формулы выводить и соотношения высчитывать. И у вас это блестяще получается, я успела про вас почитать. Но я немного не о том. Вы выбрали карьеру учёного и посвятили ей жизнь, оставив память в веках. Это ничуть не хуже продолжения рода…
Он усмехнулся:
– А вот здесь, как вы изволили заметить, мне выбора не предоставили, – помолчав, он продолжил. – У меня была огромная семья. Четверо детей… Они и моя супруга отправились в отпуск в Лиссабон, но самолёт разбился. Что-то с двигателями…
– Простите… – мне стало неловко даже несмотря на то, что он сам начал этот разговор. – Без сомнений, тяжело об этом вспоминать…
– Я на Марсе на ферме под куполом копался. Мне на плечо легла рука, и бригадир сообщил: «Вашей семьи больше нет». Вот, знаете ли, в тот момент я бросил лопату, а потом и из колонии уволился. Больше не смог закапывать, да и начал откапывать – в археологи пошёл. Всё ищу в земле что-то. Может, их?.. Не знаю, но с тех пор и нахожу покой только на работе, в постоянном поиске.
У меня намокли глаза. Я вспомнила папу с мамой и то, как моё подсознание постоянно выталкивает со своей орбиты эти воспоминания. Куда-то за черту "до-после".
– Потерять одним махом всё, кроме собственной жизни – это чертовски нелегко, – сдавленно пробормотала я и оторвала взгляд от стекла. – Эта самая жизнь, которая осталась, меняется в корне.
– Если бы мы только сами могли менять
Обстоятельства… Они словно горная река, которая тащит нас, колотя о камни и пытаясь лишить возможности сопротивляться. Я спросила:
– Что такое жестокость? И что есть справедливость? И, наконец, где они граничат друг с другом? У вас, профессор, есть ответы?
Мэттлок вздохнул:
– Полагаю, у каждого человека на эти вопросы ответы будут собственными, лично выстраданными…
Глава VIII. Беспокойство
… Мои соседки по комнате оказались моими ровесницами. Они были нормальными девочками, и мы, если и не подружились, то очень хорошо ладили. Бойкая саркастичная Вера и тихая молчаливая Аня отлично дополняли друг друга, а меня они приняли в свою компанию с пониманием. Мы вместе работали на швейной мануфактуре, поэтому в нелегком деле привыкания к постоянному нахождению людей рядом с собой они были мне мощным подспорьем. Мы часами могли обсуждать, какую причудливую причёску сплести завтра, кто сломал чей карандаш, и кто у кого украл открытку. Любимый цвет, понравившийся мальчишка, мультфильм, который транслировали в главном корпусе вчера перед отбоем…
Постепенно я научилась пользоваться протезами. Механические кисти позволяли работать даже с иголкой – главное покрепче её держать, фиксируя в машинке винтом иглодержателя – а передвигалась я, используя обычный костыль под локоть.
Застенчивая Аня часто становилась жертвой издевательств и насмешек соседок по корпусу. Старшие девочки таскали её за волосы и отбирали у неё вещи, поэтому я считала своим долгом присматривать за ней, а несколько раз в отсутствие Веры – приходилось заступаться. Протезы были увесистые, поэтому на моём счету за эти месяцы были три выбитых зуба и столько же разбитых носов…
Часто свободное время я проводила вместе с Отто, гуляя по территории и болтая о том о сём. Я привыкла к простому быту интерната, где один день сменялся другим, сливаясь в одно целое, будто дыхание живого организма – днём вдох, ночью выдох…
Продукцию, которую производили дети, периодически вывозили на огромных грузовиках. Они прибывали через ворота в сопровождении охраны и пару часов стояли на площадке за складом, где ребята-грузчики из старших наполняли их тюками и паллетами. Изредка мы с Отто, пробравшись через бурелом вдоль стены периметра, залегали в кустах на небольшом холмике и наблюдали за погрузкой, считая ящики и прикидывая, сколько и чего увезут на этот раз. Но перед этим, напротив, из грузовика выгружались коробки и относились на склад. Иногда из своего убежища мы могли видеть, как ребята в отсутствие охраны вскрывали одну из коробок и рассовывали по карманам какие-то бутылки и упаковки. Временами в этом процессе участвовала и охрана…
– Смотри-ка, сигареты привезли. Вот сейчас Маккейн и его банда часть себе заберут, а потом будут обменивать их младшим ребятам на «услуги».
Я, не отводя глаз от распахнутых дверей прицепа, тихо поинтересовалась:
– А что за услуги?
– Разные. То работу за них сделать, то в цеху подменить, то завтрак свой отдать. Ещё у них везде есть «уши», которые доносят им обо всём. Например, этот крысёнок Бруно, мой сосед по комнате. Вечно возле них трётся, заискивает… Настучал им, что у меня есть музыкальный плеер, потом они пришли и просто забрали его.