Погоня за судьбой
Шрифт:
— И что, Рамон превратится вот в это? — спросила я.
— Симбионты, попавшие в кровь через укус мирметеры, достаточно быстро прошли гематоэнцефалический барьер, — кивнул лаборант. — Я полагаю, что ваш друг лишится лобных долей и префронтальной коры мозга, а, следовательно, и личности быстрее, чем Джон.
— Почему?
— Джону вводили препарат на основе клеточных структур симбионтов. Ваш друг же получил их в чистом виде.
— И вы предлагаете мне сидеть здесь и пить хренов чай, пока мой друг трансформируется в чудовище?
— Именно так, поскольку
Материализовавшись возле плитки, Сяодан снял ёмкость с водой и ловким движением наполнил небольшой чайник. Затем разлил жидкость по чашкам, чтобы прогреть посуду и почти сразу вылил воду из чашек прямо на поверхность чайника. Тонкие струйки собирались на его дне и звонко капали в поддон. Через мгновение в руке Шена оказалась деревянная плошка с сухими молотыми листьями бледно-зелёного цвета, он поднял ёмкость на ладони, и она моментально оказалась у меня под носом.
— Вся эта тщетная суета ради пары глотков? — поморщилась я.
— Оцените аромат, — приказал он. — Всё, что имеет цель, перестаёт быть тщетным. Пусть даже цель кажется иллюзорной.
Я нехотя вдохнула благоухание листьев – чувствовались в нём прохладные ветра, низкие облака среди седых вершин, бесконечные чайные плантации на зелёных склонах… Опрокинув плошку улуна в чайник, Шен залил его водой, тут же опорожнил в поддон и залил снова. Его движения были точны, выверены и профессиональны, словно он годами этим занимался. Наконец, он присел на свою койку, прикрыл глаза, сложил руки на коленях и таинственно произнёс:
— Слепой кошке попалась дохлая мышь.
— Чего?
— Я про вашего друга, господина Гальярдо, — пояснил он. — Ему очень не повезло. Симбионты циркулируют в кровотоке и в слюне лишь у каждой двадцатой половозрелой особи-солдата. Но хорошая новость заключается в том, что он сможет оказать нам услугу и поработать на благо науки.
Шен разлил чай по чашкам. Я чувствовала, как багровею, мехапротезы рук непроизвольно сжимались в кулаки. Подняв на меня взгляд, он успокаивающе заговорил:
— Простите, мои слова могут показаться вам циничными, но такова реальность. Настоящий учёный должен быть беспристрастным и готовым узреть, понять и разложить на составляющие всё – даже смерть.
— Настоящий учёный перестаёт быть настоящим человеком, если равнодушен к чужой беде, — возразила я.
— Одну ветку тронешь – десять закачаются. Падающий дворец трудно подпереть одним бревном. Если вам нечем ответить судьбе, нет никакого смысла тратить нервные клетки на переживания.
— Шен, у меня такое ощущение, что вы не человек. Вы – человекоподобный андроид? — спросила я, всматриваясь в его единственный живой глаз.
— А вы проницательны. — Лаборант улыбнулся одними губами. — Я и вправду могу оказаться андроидом, но для того, чтобы это проверить, вам придётся убить меня. Но и в этом случае вы можете не узнать всей правды, ведь современных дорогих
— Современный мир – странная вещь, — пробормотала я. — В нём люди хотят походить на механизмы, а роботы – стать человечнее.
— И яркое тому подтверждение – прошлогодняя история с Сонми в Новом Сеуле, — согласился Шен.
Андроиды… Я нечасто задумывалась о сплетении мира машин с миром людей, но насколько уверенно я могла сказать, кто сейчас передо мной? Сколько машин в людском обличье я встретила за свою недолгую жизнь? Сколько раз обманулась, приняв робота за человека? Впрочем, никакой особенной разницы я сейчас не замечала – Шен вёл себя хоть и странновато, но вполне человечно, и мне по большому счёту было всё равно, кто он – гуманоид, андроид или даже инопланетянин. В конце концов, лишь бы он был хорошим человеком.
— Расскажите мне про этот… Яд, или как его, — попросила я, и Сяодан тут же оживился – кажется, это была одна из его излюбленных тем.
— Симбионты. Они живут бок о бок с муравьиными пантерами, — отчеканил Шен, азартно блеснув живым глазом. — Эти микроорганизмы растут и размножаются в специальных пазухах, в изолированных мешочках внутри тела мирметеры. Побочный продукт их жизнедеятельности – это водород и наш искомый фермент, который синтезирует воду буквально из воздуха… Представьте, что внутри вас живёт сочащаяся водой фляга – она препятствует обезвоживанию и безостановочно насыщает вас жидкостью, она всегда с вами… — Глаз его поволокло, он мечтательно уставился куда-то в стену. — Мирметеры – удивительные создания. Этому виду больше ста пятидесяти миллионов лет. Он одним из первых приспособился к суровым условиям высыхающего Пироса и стал здесь полноправным хозяином.
— Но, если эти мешочки изолированы, как симбионты передаются через укус?
— Иногда от чрезмерных нагрузок одна из пазух рвётся, и тогда симбионты проникают в кровеносную систему носителя, — пояснил он. — Для муравьиной пантеры они безвредны, поскольку сопротивляемость «захвату» заложена у них на генном уровне. Иммунитет быстро подавляет вторжение, но вот у людей такой механизм по понятным причинам отсутствует, и они принимаются за размножение. Очень и очень активное…
— И укус такой особи с прорвавшимся мешком – это то, что случилось с Рамоном?
Шен утвердительно кивнул.
— Мои коллеги из отдела антропологии пытались пересадить пазуху подопытным людям, но через какое-то время она неизменно деформировалась и разрывалась, а симбионты захватывали носителя, обустраиваясь предпочтительно в мягких тканях мозга и частично замещая их собой. В случае с укусом механизм похожий, но все процессы протекают намного быстрее.
Меня передёрнуло. Жуткая бактерия, способная дарить жизнь, но предпочитающая её отнимать, превращая человека в безумную машину для убийств… Во мне росла уверенность в том, что результаты исследований должны остаться в этой лаборатории. Их нельзя вывозить отсюда…