Пограничье
Шрифт:
Гринольв умер. В моей груди что-то неприятно булькнуло, а потом наружу вырвался странный звук, нечто среднее между смехом и болезненным воем. Я какое-то время прислушивалась к этой какофонии, сотрясаясь всем телом и ощущая на себе встревоженные руки Павлика Эро.
— Сонюш, милая… — шептал он, пытаясь прорваться ко мне сквозь мою истерику.
— Сонечка, — где-то в отдалении причитал Гаврик.
— Хватит! — рявкнул, наконец, Ларс, а я почувствовала, как по позвоночнику прокатилась мощная силовая волна, и после этого действительно
— Ты прав как никогда, братишка, — проговорила я, вытирая внезапно повлажневшее лицо. — Хватит. Я отправляюсь домой. Больше ни один житель этой проклятой Волчьей долины не подойдет ко мне ближе, чем на сто метров.
— Ты тоже житель этой долины, Соня, — неожиданно мягко произнес Ларс и подался в мою сторону, протянув повернутую вверх ладонью руку, словно и в самом деле ожидал, что я сейчас шагну ему навстречу, забыв обо всем.
— Прости. Я не мог тебе сказать раньше, я…
— Мне решительно все равно, — перебила я. — Честное слово. Просто наплевать. Я завязываю с волками.
— Ты не можешь говорить это серьезно, — Ларс нахмурился. — Ты тоже волк.
— Я! Не! Такая! — проорала я, яростно сжимая кулаки. — И если для того, чтобы доказать это, надо отказаться от своей животной сущности. Я откажусь. Я запру ее в человеческом теле навсегда, я уеду отсюда, я никогда не вернусь. Я просто не могу больше быть оборотнем. Меня от вас ото всех мутит.
Тишина, наступившая после моего яростного крика, нарушалась только оглушительным грохотом сердца в моих ушах, да еще шорохом расстроенных мыслей, поэтому незнакомый голос, прозвучавший вдруг над нами, стал неожиданностью для всех.
— Все-таки женщинам надо запретить законодательным актом высказывать свои мысли вслух. Никогда не слышал большей глупости.
Мы все развернулись на голос и увидели крупного пожилого мужчину, стоявшего на пороге Зала предков и с любопытством смотревшего на всю нашу компанию.
— Даже если эти женщины так хороши, как ты, маленькое сокровище, — закончил мужчина, глядя в мои недоумевающие глаза.
— Да что за хрень! — взревел Ларс, озвучивая мои мысли. — Что ж от вас от всех ни черта не пахнет ничем!?
— Вы кто? — спросил Гаврик и переместился поближе к Паулю, который вдруг понимающе хмыкнул и проворчал:
— Божественное явление, как я понимаю…
— Фенрир… — выдохнул Ларс и сжал кулаки.
— Дурдом, — пробормотала я, окончательно сдаваясь, а затем, повинуясь внезапному импульсу, оглянулась на мужа и попросила:
— Поль, забери нас, пожалуйста, домой.
— Твой дом здесь, — рыкнул в мою сторону новый оборотень, а Пауль едва заметно шевельнул кончиками пальцев, и мужчина замер на месте, гневно сверкая на нас черными молниями глаз.
— Уп-с. Неожиданность, — хохотнул сыщик, выпуская меня из объятий и оплетая того, кого Ларс назвал Фенриром, коконом сдерживающих силу заклятий. — Не знаю, на что вы рассчитывали с вашим хозяином, но
— У меня нет хозяина, — Фенрир дернул плечами, пытаясь вырваться из магического захвата, и это ему почти удалось. Почти. Потому что Павлик быстро исправил допущенную ошибку, заклятие замкнулось и вокруг оборотня засияло едва заметное даже при переходе на магическое зрение поле.
— Конечно-конечно, — легко согласился сыщик. — Так мы ему и скажем, когда он появится.
— Может быть, объяснишь? — Ларс недовольно оскалился.
Не знаю, из-за чего он злился больше. Из-за того ли, что я не восприняла с должной радостью наше с ним внезапное родство. Или из-за того, что Пауль помешал ему реализовать планы мести. Либо еще по какой другой причине… Я лично думаю, что в волчонке просто вскипела кровь лидера, именно она не позволяла ему смириться с тем, что кто-то смеет ему указывать, решать за него и не считаться с его мнением.
— Обязательно, — сыщик довольно кивнул, но затем вдруг посмотрел на меня и произнес:
— Милая, ты же ведь не просто так сюда пришла? Возьми, что тебе надо, а потом переместимся в менее мрачное место… Как-то у меня мороз по коже от всех этих черепов.
Стараясь не смотреть на мертвого волка, я прошла до нужного стеллажа, а затем двумя руками сняла с полки то, что осталось от бывшего вожака клана Лунных Волков Арнульва Бешеного. Прикасаться к нему было неприятно даже сейчас, когда после его смерти прошло столько лет, поэтому я молча вручила свою ношу сыщику и пожала плечами, ответив на его удивленный взгляд:
— Даже не спрашивай. Понятия не имею, зачем он ему был нужен.
— А я, кажется, догадываюсь… — глаза Эро засветились сыщицким азартом и он, конечно же, немедленно забыл о том, где мы находимся и почему. — Нет, я даже не догадываюсь… Я почти уверен, я совершенно точно… Милая, мне кажется, здесь должна быть лаборатория?..
— Это никогда не закончится, — устало вздохнула я и махнула рукой, чтобы все следовали за мной.
— Прости, — Пауль поймал меня в дверях и быстро поцеловал в шею. — Потерпи совсем чуть-чуть, обещаю. Это правда важно. Зато потом — сразу уберемся отсюда. Навсегда. Хочешь?
— Хочу, — я не смогла ответить на его заискивающую улыбку, потому что сил улыбаться уже не было, но если мой мужчина хочет, чтобы я немножко потерпела, что ж… По «Терпению» у меня «пятерка с плюсом».
В лаборатории я устроилась на широком подоконнике, поджав под себя ноги. Гаврик уселся на пол возле меня, Ларс — за Арнульвом письменный стол. Фенрира прислонили в уголок, а Павлик занял место в центре протертого до дыр ковра и обвел всех присутствующих хитрым взглядом. Набрал полную грудь воздуха, но прежде, чем начать говорить, быстро подошел ко мне, поцеловал в лоб, а затем посмотрел на Гаврика таким взглядом, что мне немедленно захотелось обнять мальчишку и спрятать его за своими широкими юбками.