Пограничье

Ли Марина

— Это не камень, болван! — проговорил Фенрир. — Это и есть слеза богини. Все так, как в легенде. Все на самом деле так.

Пауль удивленно приподнял брови.

— Не знал, — проговорил он и рассеянно потрогал карман, в который опустил артефакт. — Это неожиданно, но, в общем и целом, ничего не меняет. И уж точно не то, что волки научились преобразовывать энергию, заключенную в минералах.

— Мы называем их ложные слезы, — снова перебил старый оборотень и устало закрыл глаза. — Они не так

сильны, как истинный дар богини, но тоже кое на что способны.

— Например, помочь носителю преодолеть защиту Зачарованного леса, — произнес сыщик, а я вспомнила сына Гринольва, которого мы поймали на территории эльфов. — Или принять облик другого волка... Ведь это ты, а не Гринольв был тогда, возле Ивска, когда мы нашли мальчишку...

И снова я удивилась, вспомнив рассказ Гаврика о волке с зеленой полосой. Действительно, домовенок тогда говорил о том, что был еще один волк, а я почему-то его словам не придала значения. Наверное, потому что совершенно точно знала, что покойный ныне глава клана Лунных Волков в тот момент находился в гостях у эльфов.

— И снова мимо, — проворчал Фенрир, тяжело вздыхая. — Все-таки люди склонны к преувеличениям. Мне казалось, что ты умнее... Я не был возле Ивска. Без истинной слезы принять чужое обличье невозможно. Там был лишь мой фантом.

— Фантом, который может убивать? — удивился Пауль.

— Я никого там не убивал... Не в тот раз. Слушай, — оборотень неожиданно разозлился. — Я что, все должен за тебя рассказывать? Это просто цирк какой-то, а не обличительная речь великого сыщика!

Пауль покраснел правой щекой и произнес, упрямо наклонив голову:

— В главном я не ошибся.

— Угадал, — Фенрир пожал бы плечами, если бы не был скован парализующими заклятиями.

— Я не гадалка, чтобы гадать, — обиделся Пауль. — Я только сопоставил факты. В любом случае, все то, что происходит в последние полгода или около того в обоих мирах и, в основном, в Пограничье, затеяли не волки, но именно они стали главными действующими лицами в этом кровавом спектакле.

Павлик окинул всех мрачным взглядом, а потом с какой-то обиженной досадой в голосе произнес:

— Одного понять не могу, почему всегда молодожены? Это какой-то личный пунктик или тут что-то другое?

Оборотень распахнул глаза и вдруг засмеялся громким издевательским смехом, от которого даже у меня мурашки по коже побежали. Что же касается Гавриила с Лавром, то последний слегка побледнел, непроизвольно вжимая голову в плечи, бросив перед этим завистливый взгляд в сторону домовенка, который, наплевав на предостережения моего внезапно оказавшегося ревнивым мужа, вплотную прижался к моей ноге, которую я спустила с подоконника.

— Серьезно? — отсмеявшись, Фенрир довольно хрюкнул. — Если ты не понимаешь

этого, то что ты тогда понял во всем этом деле, мальчик?

В наступившей тишине было слышно лишь тяжелое дыхание оборотня да шум ветра за окном.

— Что я понимаю? — наконец проговорил Пауль. — Я понимаю, что поймал жесткого убийцу. И Стражей, полагаю, ты убивал не из личной неприязни к бывшим хранителям границы. Уверен, что все это имеет под собой какое-то основание, пусть я пока и не понял, какое именно.

Я знаю, что необходимый тебе, а значит и твоему хозяину, артефакт — у меня. Да, пока, подчеркиваю — пока — я не знаю, кто стоит за всем этим, но в королевских темницах очень хорошие дознаватели. Это во-первых. А во-вторых, я до всего додумаюсь сам, мне просто надо немного тишины.

Тут Пауль почему-то посмотрел на меня недовольным взглядом, словно это я была виновата в том, что сыщик страдает от недостатка покоя. А спустя всего миг хмурые морщинки преобразовались в лучики мягкой улыбки, и Эро произнес едва слышно, обращаясь только ко мне, словно кроме нас двоих здесь больше не было никого:

— Я не жалуюсь, мое беспокойное счастье. Честное слово!

Моргнул и с видимым сожалением перевел свой взгляд с меня на Фенрира.

— Да, это будет правильным решением. На все вопросы будешь отвечать в дозновательской. Я опять заигрался. Мы здесь не для того, чтобы слушать меня и восхищаться моим гением. Мы здесь для того, чтобы я мог проверить одну внезапно возникшую у меня теорию.

Пауль положил на лабораторный столик череп моего покойного мужа, извлек из кармана маленький потрепанный томик стихов и, открыв его на середине, пробормотал изумленно:

— И все-таки я не понимаю, как это работает, — после чего, сверяясь с написанным в книге, прошел к стеклянному шкафу с препаратами и, открыв навесные дверцы, взял оттуда три склянки. С моего места не было видно, что написано на колбочках, но Фенрир вдруг ощутимо заволновался, вызывая мое беспокойство.

— Поль, что происходит? — спросила я, не выдержав напряженной тишины.

— Все хорошо, милая, — мимолетная улыбка в мою сторону. — Я не собираюсь его сейчас полностью оживлять. Мне просто надо проверить мою теорию и…

Сейчас?

— Пауль Эро! — меня снесло с подоконника стремительным потоком ветра. — Ты не станешь его оживлять ни полностью, ни частично, ни сейчас, ни когда-нибудь еще!

— Сонюш…

— Действительно, не самая хорошая идея, — проворчал Фенрир. — Ты хотя бы знаешь, что из себя представляет покойный вожак?

— Догадываюсь, — проворчал сыщик. — И повторяю, это всего лишь проекция, я…

Пауль тряхнул головой и вдруг растерянно произнес:

— Я… кажется, делаю глупость.