Пограничная река. (Тетралогия)
Шрифт:
Кузнец оторвался от созерцания кусков исписанной коры, неловко заерзал на месте:
— Да мне ничего и не надо. Просто Добрыня слишком много на себя берёт…
— Ну так скажи ему прямо в лицо, а не шушукайся по углам. До этого момента ты вызывал у меня гораздо большее уважение. Возьми и поставь вопрос ребром на первом же совещании или даже на планёрке.
— Да ну его, — отмахнулся кузнец. — Пусть что угодно творит, лишь бы мне палки в колёса не ставил. Мы целую зиму с кузней корячились, а потом пришлось всё бросить в один день.
—
— Да я теперь и не спорю. Просто как-то не задумывался до сих пор…
— Отец Николай, а вы? Вам этот совет нужен не больше, чем в миске дырка. Не сомневайтесь, там будут одни атеисты, разве что с собой удастся протащить кого-нибудь из верующих, но всё равно особой роли это не сыграет.
Священник, до этого момента не проронивший ни слова, вздохнул:
— Да понимаю я. Только некрасиво это. Есть у нас верующие, и немало, но даже часовенку не дают построить. Понятно, не хватает людей, но ведь я много и не просил. Верующие согласны работать в личное время, по вечерам, только разрешение надо. Мы часовенку за неделю-другую поставим, не в ущерб остальным.
— Без ущерба не получится, — возразил Олег. — Люди работают по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки, а потом им придётся ещё час-другой вкалывать на возведении часовни. После таких нагрузок работники из них будут никудышные, и на ответственное дело не поставишь: задремлют на стене да и грохнутся вниз. Вот и пойдут травмы да смерти. К чему спешка? Вера — это не здания церквей, истинно верующий не имеет ничего против, если служба проходит под открытым небом. Первые христиане вообще в катакомбах свои ритуалы проводили. А когда покончим с этой спешкой, то не часовню, а здоровенный храм соорудим. Не сомневайтесь, обязательно сделаем. Дело даже не в религии — это определённый символ благополучия и напоминание о нашем происхождении. Сами знаете, ведь на ваши службы ходят не только верующие. По сути, у нас и ходить-то некуда: театры и рестораны остались на Земле.
Дверь распахнулась, на пороге выросла Аня. С удивлением осмотрев собравшуюся компанию, она вопросительно уставилась на Олега. Тот невозмутимо произнёс:
— Вот и хозяйка пожаловала. Проходи, чего встала?
— Я вам не помешаю? — уточнила Аня.
— Не помешаешь, — заявил отец Николай, поднимаясь. — Мы уже уходим.
Руслан, бросив на Олега разочарованно-осуждающий взгляд, первым прошёл на улицу, едва протиснувшись в дверной проём. За ним поспешил священник. Алик, неловко переминаясь, попросил:
— Ты не покажешь мне чертежи, когда закончишь?
— Обязательно. Без тебя я вообще не закончу: многое придётся уточнить, и на местности мы с тобой глянем.
Обрадованный кузнец выскочил, позабыв захлопнуть за собой дверь.
— Все будто пещерные, — недовольно прикрикнула Аня ему вслед и, прикрыв вход в жилище, сообщила: — Сегодня меня первый раз попытался комар укусить.
— Выбрал самую вкусную добычу, — улыбнулся
— Лето скоро, комаров здесь немало будет.
— Нет, здесь их будет не больше, чем на острове. Плавней поблизости нет: от ближайших километра полтора, а далеко от своих рассадников они не улетают. Я летом здесь бывал, вместе с Ритой, искали железную руду. Полчищ комаров не было, а вот пониже, в лесу, их хватало.
— Я помню ваши походы, — кивнула Аня и нахмурилась. — До сих пор без ревности вспомнить не могу. Ты бродил с этой красавицей по нескольку дней, а я сидела на вышке, высматривала тебя во все глаза и кусала губы.
— Ревнивая львица, — едва не смеясь, ответил Олег. — Ничего, мне как раз такие нравятся.
— Отравлю мухоморами! И вообще, не уклоняйся от темы! Честно признайся, что у тебя было с Ритой?
— Сто раз тебе рассказывал, что ничего. И вообще, красивой её назвать трудно.
— Не знаю, по мне — очень даже симпатичная.
— Ты не мужчина, чтобы судить о таких вещах. Она — отличный товарищ и великолепный боец, пожалуй, лучший, кто у нас есть, если не считать арков. Её навыки в наших условиях просто бесценны. Но как женщина мне она безразлична. Я всегда был равнодушен к подобным амазонкам: по мне, красивая девушка не может быть столь мускулистой и настолько хладнокровной, что, не моргнув глазом, способна перерезать глотку кролику, или выпустить стрелу в человека. Так что твоя ревность беспочвенна.
— С трудом верится, — непреклонно произнесла Аня. — Такой бабник, как ты, должен кидаться на всё, что носит юбку.
— Навет! И нелогично: ведь, кроме как на тебя, я ни на кого не кидался. Какой же я после этого бабник? И вообще, Рита носит брюки, в юбке я её никогда не видел.
— Естественно! У неё ведь ноги кривые. Всё равно подозрительно: ты с ней наедине по нескольку дней бывал. И хочешь сказать, что относился к ней просто как к товарищу? Мужчинам нелегко обходиться без женщин, а тут она под боком.
— Странно, почему ты только сейчас это припомнила. И вообще, я только что целых две недели без женских ласк обходился и ничего, не умер. Так что не такой уж я сексуальный маньяк, как ты себе вообразила.
— Не оправдывайся! Ты ещё расскажи, что прошлым летом шёл со мной несколько дней, когда мы сбежали от ваксов, и пальцем не тронул!
— Я помню, — кивнул Олег и озадаченно добавил: — Но ведь действительно не тронул.
— Зато все глаза обмозолил, разглядывая мои ноги.
— Знаешь, у меня такое смутное ощущение, что весь этот разговор затеян с одной единственной целью — напомнить, что я две недели обходился без женской ласки. Милая, не волнуйся, я это прекрасно помню и немедленно наверстаю.
— Самоуверенный мужлан!
— Что ты, я самый ласковый мужчина на свете. Обрати внимания, я даже побрился и зубы почистил. Всё только ради тебя. Ну, иди ко мне, хватит ломать комедию.
Остановившись, Олег распахнул руки: