Пограничный городок. Китайская проза XX века
Шрифт:
Еще раз повторюсь: я и сегодня никак не могу понять, в чем же было дело. Я не тупой упрямец – все же столько лет среди людей, понимаю, кого и за что благодарить, знаю, в чем мои достоинства и недостатки. Однако после этой беды я перебрал все свои недостатки и так и не нашел ничего, за что на меня свалились такой срам и наказание. Остается лишь признать, что несчастье накликали мой ум и добродушие, других причин я просто не вижу.
В подмастерьях со мной ходил один парень, он-то и стал моим обидчиком. На улице все звали его Черный, я далее тоже буду его так называть, чтобы не выдать настоящего имени, хоть он и мой обидчик. Черный лицом был не бел, и не просто не бел, а очень даже черен, вот и получил соответствующее прозвище. Его физиономия походила на железный шар, каким раскатывали тесто в прежние времена, – черный, но при
Мы с ним были хорошие друзья. Он был мне старшим товарищем по учебе, вид имел глуповатый, так что даже если мне не за что было его любить, то и подозревать тоже не было никаких оснований. Мой ум не способствовал развитию подозрительности, напротив, из-за того, что я знал о своей проницательности, доверяя себе, доверял и другим. Я считал, что друг не будет тайком делать мне подлости. Стоило мне однажды посчитать кого-то достойным человеком, как я начинал относиться к нему как к настоящему другу.
Что же касается этого конкретного товарища, то даже если бы в нем что-то и вызывало сомнения, то я все равно уважал бы его и привечал, ведь, как ни крути, он был моим старшим товарищем по учебе. И выучку прошли у одного мастера, и на жизнь зарабатывали в одном районе, есть работа или нет, а все равно по нескольку раз на дню встретишься. Как же мне не считать другом настолько хорошо знакомого человека? Был заказ – мы делали его вместе; когда же простаивали, то он всегда приходил ко мне перекусить и выпить чаю, бывало, что перекидывались в картишки – мацзян в то время еще не вошел в моду. Я был радушен, он тоже не церемонился. Что было, то и ели, что было, то и пили, я сроду ничего для него особо не готовил, а он никогда не привередничал. Ел он немало, но никогда не лез за лучшим куском. Как приятно было смотреть, как он, держа в руке большую чашку, уплетал вместе с нами горячую лапшу в бульоне. Во время еды с него градом катил пот, во рту булькало, лицо постепенно краснело и потихоньку превращалось в раскаленный угольный шар. Кто бы подумал, что у такого человека могут быть черные мысли!
Через какое-то время по косым взглядам окружающих я понял, что дело нечисто, но не придал этому особого значения. Будь я тупица или недотепа, то, услышав намеки, наверное, тут же сделал бы очевидные выводы и устроил скандал, тем самым, может быть, вывел всех на чистую воду, а может быть, только выставил себя дураком. Я был рассудительным и никогда не стал бы скандалить без доказательств, а потому решил все спокойно, хорошенько обдумать.
Сначала я задумался о себе, но так и не нашел за собой вины, пусть у меня и было немало недостатков, но по крайней мере я был красивее и умнее своего товарища, я хоть на человека был похож.
Затем я взглянул на своего приятеля. Ни его внешность, ни поведение, ни доходы не располагали к подобному злодеянию, он был не из тех мужчин, что притягивают женщин с первого взгляда.
И наконец, я тщательно обдумал все с точки зрения моей молодой жены. Она со мной уже четыре-пять лет, и нельзя сказать, что мы несчастливы. Даже если ее счастье притворное, а на самом деле она хочет уйти к любимому человеку, – в старые времена это было почти невозможно, – то разве Черный мог быть таковым? Мы с ним оба мастеровые, он ничуть не выше меня по положению. Опять же, он не богаче меня, не красивее, не моложе. Тогда на что же она польстилась? Не понимаю. Даже если предположить, что он приворожил ее сердце, то что в нем такого обольстительного – черная физиономия, мастерство, одежда, несколько связок монет на поясе? Смешно! М-да, вот если бы мне захотелось, то как раз было бы чем соблазнять женщин. Денег у меня было немного, зато вид имел справный. Чем же мог взять Черный? К тому же пусть у нее затуманился разум и она не отличает добро от зла, но разве она сможет бросить двух малышей?
Я не мог поверить окружающим, немедленно отдалить Черного и с дурацким видом допрашивать жену. Я все обдумал,
Однако вскоре Черный и моя жена исчезли. С тех пор я их больше не видел. Почему она пошла на это? Пока не встречу ее и не услышу правду от нее самой, не пойму. Моих мозгов на это не хватает.
Мне действительно хотелось бы свидеться с ней, только чтобы понять, в чем дело. До сего дня я пребываю в полном неведении.
Не буду останавливаться на том, как я тогда переживал. Легко представить, как тяжело было дома молодому красавчику, оставшемуся с двумя детьми на руках. А как нелегко было выйти на улицу умному и порядочному человеку, чья любимая жена сбежала с его товарищем! Те, кто мне сочувствовал, не решались ничего сказать, те же, кто меня не знал, никогда не осуждали Черного, а меня называли рогоносцем. В нашем обществе, где все говорят о почтительности, верности и долге, людям нравится, что есть рогоносцы – будет на кого показать пальцем. Я молча держался и стискивал зубы, в сердце моем были лишь тени эти двоих и море крови. Не стоило мне тогда с ним встречаться, увидел бы – сразу схватился за нож, и неважно, что потом.
В те дни мне хотелось расшибиться в лепешку, чтобы вновь почувствовать себя человеком. Сегодня же, когда после этих событий прошло столько лет, я могу спокойно обдумать их влияние на мою судьбу.
Мой язык не бездействовал, я повсюду расспрашивал о Черном. Бесполезно, они исчезли, как камень в морской пучине. Правдивых известий не было, и постепенно мой гнев стал стихать. Странно, но когда моя ярость прошла, то я стал жалеть свою жену. Ведь Черный мастеровой, а нашим ремеслом можно было прокормиться только в таких больших городах, как Пекин и Тяньцзинь, на селе не требовались изяшные жертвенные принадлежности. Поэтому, если они бежали в далекие края, то на что он будет ее содержать? М-да, если он решился украсть жену у друга, то разве слабо ему будет ее продать? Эта страшная мысль часто крутилась у меня в голове. Мне правда хотелось, чтобы она вернулась, сказала, что ее обманули, каких горестей она натерпелась. Если бы она на коленях молила о прощении, то, думаю, что позволил бы ей остаться. Любимая женщина всегда будет любимой, что бы она ни натворила. Она не вернулась, как в воду канула, я то ненавидел ее, то жалел, мысли мои путались, и иногда я целую ночь не мог уснуть.
Прошло больше года, и смятение мое потихоньку улеглось. Да, я никогда ее не забуду, но больше я про нее не думал. Я смирился с тем, что все это чистая правда, и ни к чему об этом горевать.
Так что со мной стало? Об этом я и собираюсь рассказать, ибо непонятное для меня происшествие оказало огромное влияние на всю дальнейшую жизнь. Как будто я во сне потерял самого близкого человека, а когда открыл глаза, то обнаружил, что она действительно бесследно исчезла. Этот сон невозможно объяснить, но его правдивость просто невыносима. Кто видел такой сон и не сошел с ума, тот не мог не измениться, ведь у него отняли полжизни!
Поначалу я даже нос за дверь не высовывал – так боялся солнечного света и тепла.
Хуже всего был первый выход на улицу: если пойду как ни в чем не бывало, с поднятой головой, то точно упрекнут в прирожденном бесстыдстве. Если же пойти понурив голову, то сам признаешься в бесхребетности. Как ни сделай, все плохо. Но мне не в чем было себя упрекнуть, ничего позорного я не совершал.
Я нарушил обет и снова стал курить и выпивать. Что мне до везения, если ничего хуже потери жены и придумать нельзя? Я не просил меня пожалеть, не срывал зло на других, а в одиночку курил и пил, хороня печаль в своем сердце. Ничто лучше такой беды не выметает суеверия. Раньше я боялся обидеть любого духа, теперь же я ни во что не верил, даже в живых будд. Суеверия, сделал я вывод, происходят из желания приобрести какую-то выгоду. А когда неожиданно попадаешь в беду, то желания твои исчезают, а за ними, естественно, и суеверия. Я сжег алтари богов богатства и очага, что когда-то сам и смастерил. Некоторые из друзей говорили, что я стал поклоняться иностранным богам. Где уж там, я больше ни перед кем не буду отбивать поклоны. Коли в людей веры нет, то в богов тем более.