Погребальные костры
Шрифт:
Я крутанул кистью, стряхивая с железных лопастей темные капли, и ударил вновь. Шестопер со звоном отбил вниз окованный стальными полосами щит, и вгрызся в ключицу могучего воина, замахнувшегося окровавленным Дастаргаром.
Плечо варвара отделилось вместе с рукой, и щит покатился по земле. Товарищи воина остановились, и попятились, ошалело таращась на крошево раздробленных костей торчащих из разодранной плоти.
Сделав шаг вперед, я ударил наотмашь, зацепив шестопером верзилу за подбородок. Оторванная челюсть и часть гортани
— Малефик мортада! — завыли вокруг меня, и варвары все как один попятились назад, наступая друг другу на ноги и ожесточенно орудуя локтями.
Сила, которую я ощущал в своих руках, раскалила до красна латные перчатки, а на почерневшем от жара шестопере шипела и дымилась испаряющаяся кровь.
— Ну, что же вы! Подходите! — взвыл я, переступая через обезглавленный труп мастера Лопе.
Варвары отступили еще на шаг, опуская пики, и поднимая над головами дротики. Я бросил быстрый взгляд назад. Рыцари принца Северино выходили из-за засеки, и строились сзади так, что я оказался на острие клина.
— Пробьемся, господин колдун? — мастер Расмо занял место слева от меня, а мастер Эвтимо справа. — Как мы рады, что вы пришли нам на помощь!
Завыли тростниковые дудки варваров, и кольцо из пик, окружающих нас со всех сторон, начало потихоньку сжиматься. Долговязый немет, в алом плаще и стальном зонтракийском шлеме, окруженный сигнальщиками и телохранителями деловито отдавал приказы, не спуская с меня ненавидящего взгляда.
— Защищайте принца! — выдохнул я. — Не двигайтесь даже с места!
Размахнувшись шестопером, я врезался в стену пикинеров. Затрещало ломающееся дерево, брызнула горячая кровь, и воздух наполнился смертоносным гудением дротиков.
Упираясь изо всех сил ногами в скользкую землю, я ударил плечом в сомкнувшиеся вокруг меня обтянутые шкурами щиты, и наугад рубанул шестопером. Кто-то упал, что-то со скрежетом скользнуло по спине, кто-то завизжал, чья-то засаленная борода оказалась зажатой в моем кулаке, и опять брызнула кровь, и опять предсмертный крик.
Прерывистое дыхание со всех сторон. Тяжелые щиты глухо сталкиваются друг с другом. Острые жала клинков тянутся ко мне, появляясь и исчезая, а я продолжаю отбиваться, нанося удары вслепую, и уже не понимаю, достигают они цели или нет.
— Малефик! — мускулистый немет с раскроенной головой цепляется за мои колени, пытаясь повалить меня на землю, однако я одним ударом ломаю ему позвоночник, переступаю через труп, и врезаюсь в новую группу варваров, сбившихся под развевающимся на ветру бунчуком.
— Мортада! — кричит брызжущий слюной воин, размахиваясь молотом, но я с легкостью парирую страшный удар и контратакую. Цепляясь вывалившимися наружу внутренностями за острия копий, варвар описывает в воздухе высокую дугу, и исчезает из виду.
Кровь ухает в голове так, будто два воина варда попеременно лупят меня молотами по затылку. Кровь из рассеченной брови
Схватившись за край щита, я тяну его на себя, выдергивая воина из строя. Резкий удар, и трофейные доспехи на груди варвара взрываются фонтаном горячих брызг. Со всех сторон бородатые лица, вытаращенные глаза и оскаленные зубы. Сверкают мечи, дымится шестопер и крики, и ругань, и проклятия.
— Малефик! Мортада! — неметы, асакары, варды, вадаги гибнут один за другим. Падают мне под ноги, дергают за кольчужную юбку, словно пытаясь утянуть меня за собой в бездны Аннувира.
«Где же Аш! Где капитан Жосу? Что с ними случилось?» — я сбиваю с ног очередного безликого варвара, и добиваю его рукояткой шестопера. — «Хорошо, что у меня не меч. Давно бы сломался…»
Мысли скачут, ни на чем нельзя сконцентрироваться дольше, чем на мгновение. Еще немного, и все!
Шестопер вспыхивает у меня в руке, варвары в ужасе визжат, валятся на колени, закрывая руками глаза, а я все иду, продолжая мостить перед собой дорогу мертвыми телами.
И вдруг, словно ушат холодной воды на голову! Мои руки наливаются тяжестью, ноги словно пускают корни, а из глаз ручьями льются слезы. Что случилось? Неужели это конец?
Я опускаю пылающий шестопер, и гляжу назад, на кровавую просеку, проделанную в армии варваров. Прошло всего несколько секунд, а мне показалось, что целая вечность!
Сгрудившиеся у засеки миносцы опустили мечи, и вытянули шеи, будто прислушиваясь к чему-то. Варвары тоже замерли, их разъяренные лица внезапно смягчились, глаза потускнели, а на губах появилась блаженные улыбки.
Я встряхнул головой, прислушиваясь. Сквозь шум крови в ушах пробились какие-то звуки. Не лязг металла и предсмертные хрипы, не боевые кличи и не проклятия…
Мои пальцы разжались, и шестопер с шипением вонзился в кровавую грязь. Я сделал глубокий вдох, и багровая пелена, застилающая глаза начала потихоньку рассеиваться. Я увидел солнечный свет, столбами низвергающийся сквозь резные древесные кроны, я увидел колеблющуюся на ветру паутину, и капли нектара на лепестках цветов.
Воины застыли, слушая чарующую музыку, льющуюся меж древесных стволов, точно из-под сводов кафедрального собора в Пааре!
Вступили арфы, перебором серебряных струн, загудели медноголосые трубы, отозвались всхлипом скрипки, и лес затопили величественные звуки органа.
Голос певца, чистый и прозрачный как кристалл горного хрусталя, то взлетал, до самых небес, зовя и увлекая за собой, то низвергал в самые смрадные бездны Аннувира, наполняя душу трепетом, а сердца скорбью. Звенящие переливы вибрировали, заставляя воинов содрогаться и сопереживать. Пальцы сами собой разжимались, оружие падало на землю, а по небритым щекам, покрытым шрамами и боевой раскраской, катились слезы.