Погребальные костры
Шрифт:
С глухим стуком дротик упал на землю, вонзившись в нее почти до половины. Манна с шипением засочилась из вибрирующего древка, превращаясь в облачко пара.
— Почему ты не отдал мне их вчера? — я перевел взгляд на друга. — Ты же знаешь, что я больше года ждал вестей из дома!
— Шутишь? — скаут устало опустил руки. — Я хотел, чтобы ты сегодня встал со свежей головой, и не думал ни о чем другом, кроме задания.
— Тогда положи их обратно в сумку, — сказал я. — Почитаю, когда будет время, в более располагающей обстановке.
Мастер
— Со стариком покончено, — мне даже стало жаль зонтракийского чародея, ковыляющего навстречу верной смерти. — Спасибо, что остановил меня…
Аш громко засопел, выдергивая из щеки изогнутую колючку. Мне почему-то показалось, что он чем-то напуган.
— Знаешь, а ведь я встречал его раньше, — сказал скаут, машинально выбирая мусор из волос. — Это было на Авалоре, во дворце магистра Эстевро. Только тогда при нем была свита из десятка рыцарей, а вместо обносков — одежды из парчи и шелка…
— Зонтракийский маг на Авалоре? — я невольно усмехнулся, представив себе эту нелепую картину. — Ты что-то путаешь, Аш. Такое не привидится даже в страшном сне!
Аш невозмутимо оправил рукоятки мечей, торчащих из-под дорожной сумки.
— Маг? Да нет, дружище, это ты что-то путаешь. Сам знаешь, какая у меня память, — скаут постучал пальцем по расцарапанному лбу и поморщился. — Погляди, может в твоем кошельке найдется зонтракийское серебро?
— Что ты несешь? Какое серебро? — меня внезапно бросило в жар, и я торопливо ухватился за завязки кошелька.
Несколько золотых, величиной с ноготь большого пальца, тяжелые серебряные с гонкорскими единорогами, толстые миносские медяки, и несколько полустертых зонтракийских монеток, которыми лагерные торговцы отсчитывали сдачу.
Я осторожно перевернул монету на ладони, и почувствовал, как рот медленно наполняется жгучей горечью. На оборотной стороне серебряного кружочка красовался профиль пожилого мужчины в короне, надменно вздернувшего острый подбородок.
— Будь я проклят! — я поспешно натянул нити манны, пытаясь разыскать беглеца, однако дорога оказалась пуста на многие мили в обоих направлениях. Маг исчез! Будто бы в Аннувир провалился!
Аш устало опустился на землю, со стоном потирая колени в местах крепления протезов. Выглядел он усталым и сильно постаревшим.
Я присел рядом с Ашем на корточки, удрученно разглядывая вьючную лошадь, лежащую на боку. Сквозь лопнувшие ремни, стягивающие кожаную сумку, на дорогу просыпались серебряные подсвечники и пучок длинных тонких свечей, перевязанных бечевкой.
Мне захотелось закрыть глаза, уткнуться лбом в колени, и застыть так на несколько суток. Мне захотелось бежать прочь, от разбросанных по земле мертвых тел, от безжизненных глаз, которые еще несколько минут назад глядели на меня с гордостью и надеждой. Боевой колдун! Как же я был глуп и самонадеян! Оказалось, что зонтракиец искусно манипулировал мною, словно тряпичной куклой-марионеткой, ловко дергая
— Не будем терять времени, — сказал я, заставляя себя подняться с земли. — Вставай, дружище, у нас с тобой еще полно работы!
Вместе с Ашем и Бениго мы собрали мертвецов и положили их рядком в тени вековых деревьев. Досу вынул из разорванной сумки покореженный переносной алтарь, вернул на место выпавшие подсвечники, и теперь, сидя на траве, распрямлял погнутые ароматные свечи.
— Как твоя нога? — я остановился рядом с мастером-скаутом. — Идти-то сможешь?
— Смогу, — Досу поморщился, поглядывая на распухшую посиневшую лодыжку, торчащую из закатанной штанины. — Меня больше волнует, что сталось с Сифом и Аметом…
На мгновение мне показалось, что на глаза старого скаута навернулись слезы.
— Кто знает, — я покачал головой. — Возможно, что они вырвались так далеко вперед, что я просто не чувствую их присутствия.
Мастер-скаут закивал.
— С ними все будет в порядке, — Аш достал из походной сумки молитвенник, крошечную жаровню и коробочку с кусочками каменного угля. — Твой младший — тверд как кремень, об него любой маг себе зубы обломает!
Досу смущенно хмыкнул, пряча в бороде гордую улыбку.
— Ритуал займет всего лишь несколько минут, — Аш разложил на обочине небольшой костер из сухого мха и обломков стрел. — Надеюсь, что Бениго к тому времени уже вернется с лошадьми.
Жаровня на длинной цепочке закачалась над огнем. Над углями заплясали крошечные язычки пламени, и скаут тут же накрыл их металлической крышкой.
— Окажите нам честь, — закряхтев, Досу приподнялся на локте. — Мои парни будут вам за это благодарны…
— Наши парни, — поправил я мастера-скаута, и принял из рук Аша серебряные щипчики и раскрытый молитвенник.
Мы подошли к лежащим на земле телам, Аш снял крышечку с жаровни, и поднял руку высоко над головой.
Откашлявшись, я поднес молитвенник к глазам, однако строки почему-то стали расплываться, точно шифр в дневнике дознавателя Литургио. Солнечный зайчик пробежал по пожелтевшим страницам, и ловко перепрыгнул на грудь мертвого воина. В древесных кронах зашумел ветер, а высоко в небе появились черные тени стервятников, почуявших добычу.
— Нужно спешить, — прошептал Аш. — Иначе мы ни за что не поспеем.
Я коротко кивнул, и вновь уставился на страницу, которую выбрал Аш.
— На исходе дня, когда поля уже вспаханы, нивы засеяны, а амбары полны зерна, мы вымоем руки свои водой проточной, и соберемся в круг, чтобы на сон грядущий вспомнить тех, кто не шел вместе с нами за плугом, а держал в руке копье, кто не сеял жизнь, а пожинал смерть, кто ушел, не успев попрощаться, кто ушел, не испив последней чаши… Непогребенный, неотпетый, лежит он в чужой земле, и лишь вороны кружат над головой его, да дикие звери вокруг рыщут…