Погрешность
Шрифт:
– Слышь, жиртрест. – Я толкнул его в плечо.
Ошибка человечества удивленно уставилась на меня.
– Я желаю тебе сдохнуть! Нет, тебе этого будет мало, мразь. Я желаю тебе медленно помереть от рака. Желаю тебе долго и мучительно умирать на протяжении нескольких лет. Чтобы тебе было больно, чтобы засыпал с болью и просыпался с ней! Чтобы ты не мог умереть, когда будешь молить об этом. Чтобы ты плакал от своих страданий. Чтобы ты умирал так долго, что успел надоесть всем своим родным и близким. Чтобы они уже перестали торчать подле тебя долгие часы на пролет! Чтобы они перестали отвечать на звонки, когда, в моменты прояснения ты попытаешься им позвонить.
Я орал на всю маршрутку. Я брызгал слюной на эту гору плоти. Мужик в упор смотрел на меня и все что он смог сказать:
– Ты чо… епт?
Он замахнулся на меня кулаком. Я еще раз толкнул его.
– Ага, давай выйдем? Давай драться, ублюдок! Пошли! Выходи! Я буду пинать тебя, пока ты не начнешь кровью харкать! Буду бить, бить, бить. До тех пор пока не устану. А знаешь, что потом сделаю? Глаза тебе выдавлю! Последнее что ты увидишь – это мои пальцы.
Тут вдруг маршрутка замедлилась. Испуганный мужик пулей рванулся из салона. Он сразу же поскользнулся и шлепнулся прямо на дорогу. И я, не знаю почему, рванулся вслед за ним. Вдруг меня сзади схватил водитель. Не знаю, зачем он это сделал. Не думаю, что в тот момент я выглядел как человек, которого стоит трогать. Но он схватил меня сзади и совершенно спокойно сказал.
– Нэ надо, братан. На следующэй выдэшь. Успокоэшся.
Я обмяк. Я потерял какой-то колоссальный импульс. Я кое-как доехал до следующей остановки и вывалился из маршрутки. Ноги не слушались. Я слышал, как за спиной по асфальту шлифовали колеса. Водитель и пассажиры маршрутки были рады избавиться от бракованного человека. Я даже не обернулся. Я сделал три неуверенных шага, и меня вырвало прямо на мостовую.
Я закачался и осел на землю. Немного посидев рядом с лужей собственной блевотины и сделав три глубоких вдоха, я сумел встать на ноги. Меня шатало. Все тело сводило непонятной судорогой. От ног к голове волнами пробегал озноб. Я побрел куда-то вдаль. Лишь бы оказаться как можно дальше от места «преступления». На остановке стояла целая куча народа. Еще бы, утро рабочего дня, всем надо куда-то спешить.
Думаете, ко мне кто-то подошел? Что-то спросил? Нет, конечно. Они равномерно расступились во все стороны от меня. Я сидел рядом с лужей собственной рвоты окруженный плотным кольцом людей. Два метра. Примерно такое расстояние было между мной и ближайшим человеком. Когда я встал на ноги и пошел прочь, то этот круг, в котором не могли себе позволить присутствовать «нормальные» люди передвигался вместе со мной. Единственную реплику в свой адрес я услышал от какой-то бабули. Она сообщила мне, что нехрен в такую рань нажираться.
Я шел куда-то по направлению работы и размышлял над своим поступком. Я не чувствовал сожаления. И ощущение от того, что совесть так и не проснулась, было очень неприятным. Я шел и чувствовал очень сильное напряжение в мышцах. Наверно то же самое чувствует грабитель, засветивший свое лицо на камеру. Вдруг, я испугался. Подумал, что мог обидеть «хорошего» человека, и теперь меня уволят с работы. Это приведет к тому, что мне придется перекраивать весь свой план. Я не хотел уходить во время каких-то перемен. Мне хочется уйти во вторник, первый рабочий день нового года. Это будет обычный рабочий день после длинных выходных. Я позавтракаю и помоюсь с особым лоском. Оденусь настолько красиво, насколько смогу и поеду на «работу». Только вот выйду из автобуса я на пару остановок раньше и к обеду перестану существовать как живой человек.
Я
А я не верю в лечение. Я уже не хочу, чтобы мне помогли. Если мне не повезет, и я попаду в больницу, то я буду делать вид, что вылечился. И тогда меня рано или поздно отпустят. Я все равно довершу начатое. Ведь мир вокруг не поменяется. Причина и следствие останутся теми же. Мир нельзя вылечить, он неизлечим.
Что такого эти специалисты могут мне предложить сейчас? Прошедшей весной, если бы кто-то обратил на меня внимание, то я бы попробовал лечение. Сейчас, полгода спустя, я уже не думаю, что что-то можно сделать.
Почему я сам не обратился к специалисту? Да потому что в том институте, где я учился, выпускали так же и психологов. По двадцать штук за год. Я знаю этих людей. Им интересно получать почасовую оплату, и им абсолютно не интересны попытки сохранить чью-то жизнь. Мне нужен человек, которому я бы доверял. Представляете? Совершенно посторонний человек, которому я бы мог довериться. Уже к середине лета я понял, что меня не слушают даже те люди, которые видят меня каждый день. Как я могу надеяться на поддержку постороннего?
И как раз в этот момент я, наконец, сообразил, что чуть не покалечил совершенно постороннего человека. Я остановился посреди улицы, как вкопанный. Чтобы случилось, если бы я выбежал из маршрутки? Если бы меня не остановил водитель? Я бы выполнил все свои угрозы! Я не сомневаюсь. Я бы избил и ослепил этого человека.
Передо мной как наяву предстало лицо этого мужика. Сейчас я не испытывал никакой ненависти к нему. Ну, усадил он меня на неудобное место. Да мне ехать всего двадцать минут. А я мог его за это покалечить. Я мог поломать жизнь тому, кто этого не заслужил. Я пожелал мучительной смерти человеку, за то, что мне пару раз несильно ударили по колену рычагом КПП.
Этот мужчина чей-то сын и вероятно чей-то муж и отец. Утром он спокойно ехал на работу и никак не думал, что его день начнется с такой встряски. Он даже не представляет, что могло бы произойти, если бы не вмешался водитель.
Такие люди как он не читают книг. Но если ты услышишь от какого-то толстяка с усами подобную историю, то скажи ему что мне жаль. Хотя это и неправда. Сегодня я все-таки вовремя добрался до работы, а вечером, как ни в чем не бывало, вернулся домой. Сейчас моя семья спит, а я сижу в темной комнате на диване, с ноутбуком на коленях и печатаю текст.
И я до сих пор не испытываю сожаления. Мне просто плевать. Мне плевать на последствия, если они не внесут корректировки в мой план. Мне плевать на то, что я наверно здорово напугал этого мужика. Я не испытываю к этому мужчине ни симпатию, ни антипатию. Я просто сделал то, что сделал. Нельзя отмотать назад. Можно выбрать мой путь и сразу отмотать вперед на конец ленты.
Единственное чувство, которое еще сохранило свою яркость к вечеру – это страх. Не страх ответственности. Нет. Очевидно, я снова утратил над собой контроль. Вспышки гнева случались со мной ранее, я вообще достаточно вспыльчивый человек. Но тут произошло что-то из ряда вон. Я не контролировал себя. Ладно бы адресат этой ненависти, и правда, этого заслуживал. Но нет, я был готов искалечить человека, за то, что заслуживает пары матерных слов, не более.