Погружение в пламя
Шрифт:
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — разнёсся пронзительный крик, прерванный хлёсткой пощёчиной.
Фил не досмотрел. И не только из отвращения и страха. В такой ответственный момент дед никак не ожидал подвоха. Вместе с пронзительным воплем бедного паренька до деда долетел пинок, угодивший прямо в причинное место. Фил не дал старцу согнуться, подхватил под локоть одной рукой, а другой зажал рот. Подскочил Эрик, и вдвоём они утащили деда за угол. Эльф надавил сбоку на шею корчащегося старца, и тот в беспамятстве сполз по стене на пол.
— Ты полон сюрпризов, — шепнул Эрик, отступая
— Лишь самую малость.
Юноши помчались прочь, а весь зал пристально следил за ритуалом, за тем, как жрец, не боясь обжечься, погружает отрубленную руку неофита в огонь рисунка. Как та пузырится и конвульсивно сжимает немеющие пальцы. Жрец ждёт ещё пару мгновений и достаёт из пламени жуткую почерневшую клешню, лишь отдалённо напоминающую человеческую руку. Он смыкает её с раной жертвы. Клешня тут же врастает вплоть, не оставляя и шва, лишь постепенный переход почерневшей кожи распространяется до шеи.
От места, где их перехватил дед, парни чуть замедлились, дорога вспоминалась с трудом, на некоторых развилках даже приходилось останавливаться и впопыхах обсуждать дальнейший путь. Но возможность заблудиться — не самое страшное, что могло произойти, ведь всегда можно вернуться и выбрать другую дорогу. Страшней — встретить кого-то.
Но эти опасения так и остались в умах. В реальности же вышла на первый план другая проблема. Та самая дверь, что скрывала вход в тайное жилище секты, оказалась заперта. Непонятная магия опутала замок прозрачным коконом формулы, где всё открыто и видно, но не за что зацепиться — нет начала, с которого складывается каждое заклинание, и с которого это заклинение можно распутать. Начало формулы скрывалось в её же конце, и вместе они спрятались в ткани чар, в каждой его части, что делало распутывание невозможным! Казалось, что мастер, накладывавший заклинание, сотворил его не последовательностью действий — мыслеобразом, ритуалом, ритуальным текстом и цикличным вливанием маны, в совокупности называемыми формулой, а просто взял и с ходу наложил всё целиком, создав последовательность в одной мысли, в один миг.
Поражённый полученной информацией, эльф беспомощно развёл руками. Но у Эрика было, что предложить:
— Давай открывать грубым способом. Попробуй расшевелить землю вокруг косяка, может быть тогда, получиться выбить.
— Ты хоть представляешь, сколько шума поднимется, когда кладка начнёт осыпаться?
— Неужели ты думаешь, что нас ещё не ищут? Наверняка дед пришёл в себя, и теперь все эти норы гудят в поисках нас! В первую очередь они придут сюда, ведь другого выхода нам не показали. Так что не важно, как мы будем шуметь. Давай, Фил, поднажми, силы дам сколько смогу.
— Везде ты прав. Ну что ж, приступим. — Фил нервно потёр ладони.
Мана потекла с трудом. Разряженные потоки тонкими нитями тянулись по тоннелям, уходя в дальние дали подземных лабиринтов. Приходилось тянуть из самых задворков, чтобы набрать необходимый объём. Эрик отправлял Филу всё, что находил, пришлось даже осушить неприкосновенный резерв, опустошение которого ведёт к болевому откату.
Где-то в пугающей глубине за спиной послышались дикие вопли. Больше ждать нельзя.
— Ломай,
Эльф устремил всю собранную силу в заклинание, воздух задрожал от избытка маны. Следом вздрогнули и камни, и земля вокруг двери. Стена начала осыпаться, но слишком медленно. Отдав последние крохи силы, Эрик принялся ногой молотить по двери.
Новая порция сбивчивых звуков из тоннелей раздалась ближе. Фил вздрогнул и от испуга выпалил оставшийся пласт силы. Удар пришёлся в камень рядом с одной из петель. Верхний слой твёрдой породы превратился в пыль, покрывшую Эрика с ног до головы, но основная часть камня осталась неподвижна. Эльф сплюнул и бросился помогать другу бить по неподатливой двери.
— Ох, не сладко нам придётся, если не вырвемся! — приговаривал Эрик.
— Давай-давай, подливай масла в огонь!
— Это чтоб ты бил сильней.
Пустота в животе, возникающая в моменты опасности, только подогревала парней, заставляя наносить всё более мощные удары. Посыпая пылью всё вокруг, мало-помалу косяк сдвигался.
— Надо бить в одну сторону, а не просто так, — глядя на медленный прогресс, резюмировал Фил.
Эрик спорить не стал, ударил туда же, куда бил друг. И действительно, после трёх пинков, дверная коробка продвинулась заметно дальше, чем прежде.
Что-то неуловимо легко коснулось плеча Эрика. Внутри от испуга всё оборвалось. Готовый к бою, парень резко развернулся, но никого не увидел. Тяжёлая злоба от собственной трусости и беспомощности разлилась от сердца по телу. Эрик ударил так, как сам от себя не ожидал. Косяк с треском надломился и тут же вывалился наружу, разбрызгав в разные стороны ручеёк нечистот. От раздавшегося грохота юноши скрючились: уж такое, поди, и на окраинах Ветров услышали!
— Давно бы так, — обрадовался эльф, первым выскакивая наружу.
Не успели они пробежать и пяти шагов, как поняли, что двигаются в полной темноте. Эрик ухватил маны, сколько получилось за раз. С ладони сорвалась парочка тусклых виспов, рассчитанных только на освещение, причём открытое, заметное для всех.
— Фил, ты хоть помнишь куда бежать?
— Приблизительно. Я запоминал повороты, к тому же, хоть что-то видел.
— Тогда веди!
Они мчались со всех ног. И больше ничто им не мешало: ни высота низких потолков, ни вонь сточных вод, ни возможность встретить на пути дюжину громадных крыс. Они бежали так отчаянно, как только позволял узкий проход со всеми его поворотами.
На одной из развилок Эрик на полной скорости наступил в скрытую водой яму и плашмя рухнул в нечистоты. Брызги ударили в нос и глаза. В воде что-то зашипело.
— Нашёл время валяться, — подскочил Фил и помог другу встать. Неожиданно он заорал и отдёрнул руку. — Что у тебя там такое горячее?
Только сейчас Эрик заметил, что указательный палец нестерпимо жжёт. Перстень Глен нагрелся и вибрировал как во времена их второго знакомства. Красные рубины львиных глаз зловеще светились, подчёркивая дикий оскал. Эрик попытался стянуть взбесившийся предмет, но от нагрева, печатка плотно прилегла к пальцу и наотрез отказывалась слазить. Ладно, палец потерпит, а вот те, кто идут по следу, церемониться не будут.