Погружение
Шрифт:
Все оглянулись на неожиданный звук.
Из рук Спенсера выпал дегустационный бокал размером с маленький аквариум. Он раскололся на несколько крупных осколков. В одном из них сохранилась лужица янтарного цвета жидкости. В салоне запахло дорогим коньяком. На это событие отреагировали все, кроме самого Спенсера.
Доктор Рибор встала со своего места и с поинтересовалась, всё ли у того хорошо. Если Спенсер уснул, не стоило его будить. Сон — это лучший способ скоротать часы в ожидании спасения. Но это был не совсем тот сон, о котором можно было бы мечтать.
— Помогите мне, — обратилась
— Что случилось? — встревожился Герман. — Ему плохо? Приступ? Давайте я помогу.
Они с Капитаном подняли Спенсера на руки и перенесли в медицинский модуль. Уложили на одну из спальных полок вроде тех, что установлены в купе поездов дальнего следования. Безжизненное тело оказалось неожиданно лёгким и как будто стало меньше размером. Все мышцы расслаблены. Взгляд остановился в одной точке. Зрачки расширены. Герман исподтишка прислушался, но не уловил дыхания, как не заметил и биения пульса на открытой шее.
— Что с ним? — Спросил он неожиданно осипшим голосом.
Вместо ответа Женщина накрыла тело Спенсера простыней:
— Сейчас мы ничего не можем для него сделать.
И Герман к своему ужасу заметил, как она прикрыла глаза Спенсера.
— Он умер?! — Герман начал фразу и тут же запнулся. Он чувствовал себя как сломавшийся автомат. Рядом с ним никто никогда не умирал. И не было соответствующей модели поведения. Он оглянулся на других членов экипажа. Но их реакция его вообще обескуражила. Они были спокойны.
Тамила с Капитаном обменялись понимающим взглядом. Тот что-то очень тихо прошептал одними губами. Она — кивнула в ответ.
Арабы были напуганы и держались друг к другу ближе обычного, развернув кресла навстречу друг другу. Их реплики Герман тоже не смог понять. Они были произнесены на неведомом ему языке.
Не зная, как себя вести, Герман решил подобрать куски расколовшегося бокала. Понюхал капли напитка, сохранившиеся в одном из осколков. Говорят, что яды на основе синильной кислоты пахнут миндалём. Но ничего подобного, капли жидкости благоухали дорогим коньяком. Да и могло ли быть иначе, те яды о которых он подумал, применялись лет сто назад. Сегодня людей травят плутонием.
Между тем, под креслом на полу он заметил маленький белый пузырёк. Поднял и прочитал этикетку. Обычные назальные капли. Он и сам регулярно пользовался ими. Машинально нащупал такой же флакон у себя в кармане. Надо же, у них со Спенсером было нечто общее.
***
— Эй, никто не желает обсудить происшедшее? Или это только для меня ситуация кажется выходящей из ряда вон?
— Вы хотите, чтобы кто-нибудь из нас произнёс соответствующую речь? Или прочитал молитву? Попросите об этом капитана, вон у него какой иконостас на рабочем месте. Наверняка и Библия имеется. У Араба, тоже несомненно Коран с собой. Впрочем, не стоит его просить, а то вдруг душа Спенсера попадёт не в тот рай, или в ад, не соответствующий его вероисповеданию. Если он вообще был верующим, — отмахнулась от Германа Тамила.
— Он был не молод. И возможно, что причиной его… — Герман запнулся, … ухода стал стресс в результате аварии и страх близкой смерти? Но он был исключительно здоров, чаще
— Аминь, — подытожила Тамила. Потом, увидев недоумение в лице Германа, добавила: — Если и когда Вам доведётся поучаствовать в официальных торжествах по поводу его кончины, то там будет всё по этикету и безупречно. Не сомневайтесь.
Герман внутренне поморщился, его перебили, не дали развить мысль. Ведь он втихушку снимал очередное видео для блога. «Ладно, — подумал он, — продолжу запись, а голос наложим потом, в студии».
На некоторое время все снова умолкли. Тишина стала на одного человека гуще.
— Теперь у нас больше воздуха и больше шансов на спасение, — бестактно нарушил молчание Салим.
Старик взглядом одёрнул его.
— А, что? Я уверен, вы все об этом подумали.
Глава 22 Салим
Эмоции будь они хорошими или не очень, в качестве топлива расходуют душевные силы. В какой-то момент все члены экипажа почувствовали себя эмоционально опустошёнными. Где ещё можно набраться новых сил для новых переживаний, как не обратившись внутрь себя. Каждый делал это по-своему. Араб — то ли дремал, то ли медитировал, Капитан — читал Библию. Тамила листала планшет, делала записи. Салим сидел в наушниках, что-то слушал. Может хип-хоп, а может молитвы. Кто их этих арабов разберёт. В руках его мельтешили разноцветные квадратики кубика Рубика.
Герман взглянул на часы, самое время устроить сиесту. Откинул спинку кресла, укрылся с головой пледом и неожиданно быстро для себя уснул. Его примеру последовали арабы.
Спустя два часа Герман резко пробудился, и некоторое время ошеломлённо осознавал где он и, что здесь делает.
В своём кресле начал ворочаться, просыпаясь старый Араб. Он молитвенным жестом обеих рук протёр лицо. Покряхтел выбираясь из кресла и прошёл в туалет. Капитан и Тамила по-прежнему были на своих местах. Неизвестно вставали ли они хоть раз, спали ли?
Никто пока не обронил ни слова, но в их микромир неспешно проникало некоторое оживление. Неподвижно сидел повернувшись набок в откинутом кресле только Салим. Не проснулся он ни через полчаса, ни через час… Он никогда больше не проснулся.
Первым почуял неладное и забеспокоился старый Араб. Он попытался разбудить своего сына. Но тот не реагировал. Рот юноши был приоткрыт, по подбородку стекала слюнка. Только дыхания не было слышно. Оно остановилось.
Все засуетились. Араб, закрыл лицо ладонями. Герман подумал, что тот молится. Но скоро осознал свою ошибку. Опущенные плечи старика судорожно вздрагивали от прерывающегося дыхания. Он плакал. Этот тихий обречённый плач напугал Германа сильнее, чем если бы тот начал громко стенать и причитать. Как будто старик плакал не о безвременно ушедшем молодом спутнике, а о самом себе или о них всех.