Похищение чародея
Шрифт:
Положение было безвыходным.
С одной стороны, я намеревалась выбраться отсюда и надеялась, что с помощью голых людей я одолею маньяка. С другой — я должна была понять и разделить чувства несчастных пришельцев. Я совсем не хотела, чтобы таких милых, интеллигентных и, к несчастью, голых людей уничтожили ликвидаторы космических служб.
Как странно, рассуждала я, выслушивая стенания инопланетян, что мы могли с самого начала принять их за дикарей! Лишь шоры, добровольно надетые на наши очи, заставляли нас допустить, что дикари здесь водятся, а вот пришельцы не
Слезы лились по щекам Не-лю, когда она рассказывала мне, как ее изнасиловал этот военный маньяк, другие женщины молчали, но по их глазам я догадывалась, что и им пришлось испытать это страшное унижение.
— Вот сидит Ут-пя, — сказал капитан, указывая на полного музыканта. — Разве вы угадаете в нем тонкого ценителя поэзии, диалектика и острослова?
— Вы о ком? — спросил Ут-пя и начал дуть в дудочку. Пронзительно и однообразно.
— О тебе, несчастный, о тебе, — сказал Ут-бе-бе.
— А я не жалуюсь, — сказал штурман. — Наконец-то я получил свободу и слился с природой.
И он запустил такую трель, что нам пришлось замолчать, пока штурман не насладится свободой.
— Я тоже подвергся ударам, — сказал капитан.
— И я! — вмешался молодой и внешне приятный Ут-бе-бе.
— А может быть, стоило связать этого бандита и оставить его в пещере? Пускай отдыхает, — предположила я.
— И погубить невинного человека?
Нет, они были гуманистами, а гуманисты такого рода опасны тем, что найдут словесное оправдание любому поступку. Сейчас они борются за право каждого человека на жизнь. Но завтра могут с таким же энтузиазмом броситься в бой за уничтожение реакции.
— Не надо его губить, — сказала я. — Достаточно обезвредить.
— Но вязать веревками разумное существо — это немыслимо! — сообщила нам Не-лю.
— Я тоже не вижу в этом смысла, — поддержал ее капитан Ут-дирек. — Ведь нам некуда деться.
И я поняла, что в его словах есть печальный смысл. Ну хорошо, уберу я их угнетателя, оставлю их снова, как и в начале пути, свободными. И куда они денутся? Они же утонут в этом каменном стакане, заблудятся в лесу или же, оказавшись в цивилизованных местах, будут разоблачены и попадут в лапы ликвидаторов. Но куда и как пристроить их? Об этом я еще не знала. И допускала даже, что не узнаю без совета с более опытными и доброжелательными коллегами. Тот же Юра Вспольный, милый мужчина из русского посольства, — он знает местные языки и обычаи. Или профессор Никольсон…
— Пожалуй, как наступит ночь, я убегу отсюда, — сказала я. — Я постараюсь отыскать добрых и умных людей.
— Очень опасно убегать от господина Сато, — сказал По-из. — Господин Сато может наказать.
— Он может нас наказать только тогда, когда вы это позволите, — сообщила я пришельцам.
Все согласились со мной, потому что признали мою правоту.
— Но он не спрашивает нашего разрешения, — сказала умудренная Не-лю.
— А вы тоже не спрашивайте, — сказала я, и после этого наша дискуссия зашла в тупик. Голые люди как бы символизировали большую и
— Сейчас обстоятельства переменились, — заявила я. — Вы не одиноки. Я с вами.
Никто не спорил, только По-из сдержанно заметил, что Матура можно отнести к союзникам Сато.
Я поклялась, что с Матуром справлюсь в одиночку, и только тогда в рядах покорных рабов произошел раскол. На мою сторону перешел молодой человек Ут-бе-бе, который воскликнул:
— Нельзя отступать бесконечно! Мы теряем интеллектуальное превосходство над этим маленьким чудовищем. Мы глупеем, так как в рабстве все глупеют!
— Только не это! — ахнула Не-свелю.
— Мы его обезоружим, когда он уснет, — заявил Ут-бе-бе.
— И свяжем! — поддержала его Не-свелю.
— И будем ждать, когда вы приведете помощь, — согласятся наконец капитан.
Я обрадовалась, что дело сдвинулось с мертвой точки.
— Только не отступать, не пасовать, не трусить, — потребовала я. — Как только кто-то даст слабину, Сато станет втрое нахальнее.
И тогда все пришельцы поклялись великой клятвой долины Колючих Роз, традиционной на планете Дом, что будут совместно бороться против произвола и угнетения и не отступят, даже если им будет грозить смерть.
Мне трудно сказать, сколько было тогда времени, но день клонился к закату. Облака нависали столь плотно и низко, что в стакане царили сумерки.
Я велела пришельцам спокойно дожидаться вечера. Я возьму на себя нападение на Сато. Я его обезоружу. Остальные должны по мере сил помогать мне или по крайней мере не мешать. В случае необходимости — нейтрализовать Матура. Хотя вряд ли этот толстый трус посмеет вмешаться в бой.
На этом подготовка заговора завершилась — мне жутко хотелось есть.
Но Сато куда-то спрятал припасы — наверно, в подземном ходе, а мне не хотелось начинать военные действия раньше времени. Я не была окончательно уверена в тех, кого собиралась освободить. Вдруг в самый решительный момент они разбегутся?
… Сато вылез из подземного хода и внимательно осмотрел берег. Пришельцы разбрелись по нему в поисках скудных плодов земли. Я же улеглась за кустом, намереваясь немного подремать.
Так что, когда Матур, завидев обожаемого Сато, пригибаясь, подошел к нему, они меня не заметили.
— Господин Сато! — прошептал Матур. — Тебя пиф-паф!
Он показал, как некто зловещий целится в Сато и стреляет. Сато понял. И спросил по-английски:
— Кто? — Он знал несколько английских слов — то ли помнил с войны, то ли поднабрался в лесах.
Я приподняла голову, наблюдая за Матуром.
Он выразительно обрисовал ладонями мою фигуру и показал, крутя пальцами над головой, что у меня короткие вьющиеся волосы.
— Да, — сказал Сато. — Хорошо.
— Я, — Матур ткнул себя пальцем в грудь, — друг. — Он перевел палец к груди унтер-офицера. — Сато, — опять палец в действии, — друг Матур. Сато давай Матур камни.