Похищение Елены
Шрифт:
— Нет. Четырех, — уточнил Серый.
— Но… Но… Но это же… Но так ведь… Но этого…
— Я убил четырех маленьких вооруженных уродов, которые били и собирались убить одного безоружного человека, вся вина которого лишь в том, что он родился в этой крысиной дыре. Что не понятно? Или тебе не хочется жить?
Однако Резец, похоже, все еще находился в шоке, но не от побоев, а от происшедшего на его ночного видения глазах убийства.
— Но это же Благодетели! Они неприкосновенны!
— Они это заслужили. Привыкай, — пожал
— Забитый… Запуганный… Замороченный… Запуганный… Забитый… Замороченный… — как под гипнозом, повторял Резец, и по лицу его было видно, что в голове у него происходили глобальные процессы, сродни тектоническим.
Они были сдерживаемы всю его сознательную жизнь, и теперь разум человека, чьи десять с лишним поколений предков провели в дурмане и рабстве, рванулся наверстывать упущенное.
Плиты материков-мыслей с грохотом и скрежетом сдвигались и раздвигались, образуя новую береговую линию молодых континентов мировоззрений. Извергались вулканы предрассудков. Реки стереотипов выходили из берегов и устремлялись в новые русла. Разящие стены цунами-убеждений зарождались в глубинах подсознания и прокатывались от моря до моря по беспомощной суше логики.
— Заслужили… Они это заслужили… Они заслужили… — ухватившись за предложенную руку, Огранщик резко вскочил на ноги, и вид у него был угрожающим, с легкой сумасшедшинкой в глазах. — На свет!..
Он побежал было направо, но тут же развернулся, чуть не сбив с ног не ожидавшего такого маневра Волка, и снял с одного из Благодетелей перевязь с мечом в ножнах.
— На свет, — решительно повторил он и исчез во тьме.
— …нельзя им верить. Благодетели обманывали нас. Там, наверху, есть вода. Только далеко. Но мы ее найдем! Недостойные больше не гости! Мы должны вернуться домой! И наши имена должны быть славными. Я больше не Резец. Резец — это инструмент с режущей кромкой и твердосплавной наплавкой. Я — не инструмент. Я — человек. Ничуть не хуже Благодетелей. Они никакие нам не Благодетели! Меня зовут Виктор! Это значит «Победитель». И у меня теперь есть меч. И лампа из светофора. Вот, смотрите. Мы — такие же, как они. И мы поднимемся наверх. Там все разрушено и занесено песком и невозможно жить. Там нечего есть. И вода далеко-далеко. Но там мы будем свободны!.. Долой!..
Серый стоял на том же валуне, но чуть в отдалении, и с ужасом вслушивался в не связанную никакой логикой, как прыжки пьяного кенгуру, речь нового властителя местных народных дум и вожака подземных рабочих масс.
Самой разумной идеей, конечно, было бы зажать ему рот, завернуть за спину руки и протащить куда-нибудь подальше при первом же виде хмурой толпы людей, но особенностью этой хорошей мысли, как и
Ну кто же мог знать, что этот вчерашний смертник, еще несколько минут назад голову боящийся поднять без разрешения, запрыгнет на эту каменюку — кто только такие махины посреди улицы оставляет! — и начнет агитацию за светлое будущее!..
«Они нас побьют», — пришла откуда-то, да так и осталась в мозгу Волка зловещая уверенность.
Толпа внимала словам оратора с недоверчивым ужасом.
— Я тебя знаю! Ты — Резец Огранщик! — прервал наконец монолог пропагандиста недоверчивый мужской голос.
— Я — Виктор!
— И ты говоришь, наверху есть вода? — вмешалась женщина.
— Да. Только далеко. Но там живут люди. Вот, посмотрите — со мной человек оттуда!
— …и что Благодетели — обманщики?
— Они вруны и злоумышленники. Они не хотят, чтобы мы обрели волю. Все Недостойные должны вернуться домой! — выкрикивал изо всех сил Резец-Виктор, размахивая мечом в ножнах.
— И там нечего есть и негде жить?
— Да. Но мы все преодолеем, когда будем свободны. Мы — мастера.
— И у тебя в руках оружие?
— Да. Это значит, что мы пробьем путь к свободе, если понадобится!
— ЭТО ИЗМЕННИКИ!
— БЕЙ ИХ!..
— А-А-А-А!!!..
Толпа взвыла, отшатнулась, собираясь с мощью, и качнулась вперед, чтобы смыть, стянуть, подмять и растоптать безумных святотатцев и богохульников…
Но их уже не было на месте.
В таких гонках тридцать-сорок метров форы никогда не будут лишними.
Лишь бы они не сокращались.
— Быстрей перебирай ногами!.. — злобно шипел в ухо ошарашенному огранщику Серый, наугад выбирая поворот за поворотом в бесконечном каменном лабиринте стен и вырубленных в них темных пещер и переходов, как два камня похожих друг на друга.
Иногда ему начинало казаться, что они все эти двадцать минут бегают по одному и тому же кругу.
— Где мы?..
Но новоявленный пророк мыслями был явно не здесь.
— Они слушали меня!.. Они слушали меня!.. Они меня слушали!..
— И еще бегут послушать!
— Я их почти… убедил…
— Идиот…
Пещер вокруг становилось все меньше и меньше, а поворотов все больше…
— А я им еще не сказал… что ты убил… четверых Благодетелей… — судорожно давясь воздухом от непривычно быстрого бега, радостно прохрипел Виктор.
— Вернись и скажи. — Голос Волка истекал ядом. — Куда теперь?
— А где мы?
От такой постановки вопроса Серый остановился.
Огранщику, налетевшему на него, тоже пришлось затормозить.
— Что значит — «где мы»? Это твоя страна! Ты должен знать, где мы! — возмущенно воскликнул Волк.
— Я должен? — удивленно переспросил Виктор, даже прекратив на мгновение задыхаться. — Да… Я должен знать… Но я не знаю!.. Я никогда не был… здесь… раньше…