Похищение невесты
Шрифт:
Она попыталась приподняться, чтобы сбросить его с себя, но единственным результатом этого движения стало то, что складки его пледа попали ей в самое интимное место. Она ахнула и замерла, потому что этот контакт вызвал волну острого наслаждения, которое прокатилось по низу ее живота. Юбка ее задралась, так что ее наготу прикрывала только тонкая ткань сорочки. Ему не составит никакого труда овладеть ею. Но хуже всего было то, что ее собственное тело наслаждалось этим контактом: у нее между ногами возникла сладкая пульсирующая боль, требовавшая его новых прикосновений.
— Я не выйду за вас замуж,
Ей было страшно, хоть она и не хотела признаваться в этом. Это чувство было гораздо более сильным, чем тот страх, который она испытала в окружении тех английских рыцарей. Ей безумно не хотелось, чтобы Гордон относился к ней настолько пренебрежительно, чтобы взять ее силой. Наверное, он в глубине души ожидает, что она не справится с собой и уступит.
Однако у нее не было никаких оснований на то, чтобы рассчитывать на подобное милосердие. Дикий горец, не знающий пощады.
— Если бы мои намерения были такими, я сделал бы это в первую же ночь, которую ты здесь провела, и сказал бы твоему брату, что твоя девственная кровь уже запятнала мои простыни. И мне было бы незачем уходить от тебя вчера вечером, так что мне не пришлось бы почти всю ночь мучиться от неутоленного желания.
Он отпустил ее запястья и стянул с ее головы полотняный чепец, который она надела, занимаясь домашними делами. Сдернув завязку с ее косы, он быстро распустил ее плетение. При этом он не дергал ее волосы, а бережно расчесывал их своими пальцами, так что ей ни на секунду не стало больно. Джемму изумило то, насколько хорошо он умеет сдерживать свою силу, и одновременно пробудило в ней чувство нежности.
— И почему же вы так не сделали?
Джемма поспешно прикусила язык, но вернуть эти слова назад было невозможно. Распустив ей косу, Гордон захватил несколько прядей ее волос и, поднеся к лицу, жадно втянул в себя их аромат. Это напомнило ей о том, как нежен он был с ней накануне вечером. В этом человеке таилась масса противоречий — как и в ней самой.
— Потому что, как я уже говорил, я собираюсь за тобой ухаживать.
Он отпустил ее волосы и поднял голову, и на его лице не видно было той высокомерной насмешливости, какую она так часто замечала. Теперь в его синих глазах отражалось что-то похожее на чувство, которое пробудило в ней надежду на то, что Гордону нужно нечто большее, нежели просто ее способность родить ему детей.
— Я много месяцев смотрел, как ты скачешь на лошади по краю моих владений. Черт побери, все, кто носит цвета моего клана, знают, что я пренебрегал всеми делами, чтобы ездить туда и видеть тебя. Так что когда невеста твоего брата попала ко мне, я поддался соблазну и отвез ее сюда, чтобы договориться с твоим братом и получить возможность узнать, кто ты такая.
— Но мы только и делаем, что ссоримся!
С тихим ворчанием он прикрыл ей рот ладонью.
— Нет, милая, у нас еще кое-что получается очень хорошо. Поцелуи. И я хочу понять, насколько далеко заходит в тебе эта страсть.
Он отвел ладонь от ее губ и припал к ним в поцелуе. Это был именно такой поцелуй, о каком Джемма мечтала после того, который они разделили в прошлый раз. На этот раз Гордон не дразнил ее, он приник к ее губам с такой жадностью, что у нее перехватило дыхание. Почему-то
— Отвечай мне!
Его тихий голос был полон страсти. Его руки нырнули в ее распущенные волосы, ладони обхватили ее голову. Кончик его языка скользнул по ее нижней губе, а потом осторожно толкнулся в ее полуоткрывшиеся губы, словно ожидая разрешения войти. По ее телу пробежала дрожь: его переполняли желания, которые неслись с такой стремительностью, что она не успевала их понять. Она в состоянии была только их испытывать и купаться в блаженстве, которое грозило затопить ее целиком. Однако она хотела чего-то большего, ей необходимо было ответно прикасаться к нему, не дожидаясь покорно его ласки. Жажда придала ей смелости.
Она запустила пальцы в его волосы. Они оказались мягкими и шелковистыми, принеся ей новый прилив наслаждения. Тем не менее, она безумно желала ощутить его силу, ее руки переместились на его плечи, на мощные мышцы, бугрившиеся на его спине и руках. Его язык ворвался в ее рот, переплетаясь с языком, и внезапно внизу ее живота возникло средоточие того томления, которое заполняло ее. У нее между ног возникла пульсация, которая повторяла биение ее бешено стучащего сердца. Ее тело было так переполнено желанием, что больше не могло сохранять неподвижность. Ее бедра приподнялись, стараясь усилить давление на это пульсирующее местечко.
— Правильно, милая. Стоит нам прекратить ненужные разговоры — и мы дарим друг другу, удовольствие.
Он наклонился и нежно поцеловал полусферу ее груди, выглядывавшую из лифа платья. Джемма дернулась, потрясенная остротой ощущения настолько, что не могла спрятать свою реакцию. Его губы уступили место пальцам: они погладили нежную кожу, а потом нырнули в складку между поднятыми корсетом грудями. На то, чтобы расстегнуть крючки на ее лифе, ему понадобились считанные мгновения. Раздвинув шерстяную ткань платья, он добрался до ее корсета. Отыскав шнуровку, стягивавшую корсет спереди, ловко распустил ее узел.
— Я хочу видеть, как ты выглядишь, малышка. Эта мысль меня уже давно преследует.
Ей следовало бы приказать ему прекратить это. Разум говорил ей, что она должна запретить ему распускать на ней корсет, а тело требовало, чтобы она продолжала молчать.
— Мы будим друг в друге крайности.
Его пальцы на миг замерли, глаза жадно сверкнули.
— Да, милая, это правда. И ты только подумай, насколько лучше все еще станет!
Он раздвинул ее корсет. Джемма задрожала, когда прохладный воздух коснулся ее грудей, прикрытых только тонким полотном сорочки.
— Откуда мне знать!
Она не в состоянии была сохранять неподвижность и поспешно прикрыла руками свою грудь. Конечно, она не в состоянии была бы помешать ему делать с ней все, что ему заблагорассудится, но почему-то в глубине души пряталась уверенность в том, что он не станет добиваться своего силой. Она не могла бы сказать, откуда появилась в ней эта уверенность, но мужчина, который наслаждался ароматом ее волос, не воспринимался ею как варвар, способный лишить ее невинности насилием.