Похищение свободы
Шрифт:
Пришлось пригласить их присесть в плетеные кресла возле бассейна и выпить по банке пива. Довольно молодой мужчина по имени Омар поблагодарил нас за то, что мы так хорошо отнеслись к его детям, и попросил, если это нас не затруднит, ежедневно заниматься с ними по часу письмом и чтением, поскольку в этой глуши учиться негде и не у кого.
Руперто объяснил соседям, что мы составляем небольшую группу молодых ученых, которые интересуются вопросами мелиорации, а я попросил их зайти завтра утром: к тому времени мы посоветуемся и
Как только соседи ушли, на меня напали все, кроме Руперто, убеждая, что просьбу соседей нужно уважить, тем более что контакт с простыми людьми нам не повредит. Более того, мы даже обязаны поддерживать с ними контакт, просвещать их, сплачивать, так как наш лозунг гласил: «Жить среди народа во имя народа!»
— Вечером, когда они свободны от работы, их нужно пригласить в дом, — предложил кто-то из девушек.
— В дом? — удивился я. — А если они услышат стоны Дона Фернандо или выкрики председателя? Что тогда? Если они слушают радио и знают о заложниках? Если Омар подослан к нам? — не сдавался я.
— Я его знаю, он не может быть шпионом, — возразил Руперто.
— Придется выбирать.
— Что выбирать?
— Одно из двух: контакты с соседями либо заложники. Одно исключает другое.
И тут меня вдруг осенило, что все это не обошлось без вмешательства Руперто.
— Это ты подговорил их зайти сюда, не так ли? — набросился я на него.
— Ну я, — сразу признался он, — Мне кажется, будет гораздо лучше, если в этот дом время от времени начнут заходить крестьяне, то есть наши союзники.
— Мы не можем отказаться от своих правил…
Между нами разгорелась настоящая словесная дуэль.
— Если ты не прислушиваешься к критике руководства, то послушай хотя бы нас… Давай проголосуем, Рене.
— Чего ты командуешь? Голосовать в такой обстановке!
— Обстановка нормальная. Ты хочешь нами командовать, хочешь, чтобы мы беспрекословно исполняли твои неумные приказы?
Чтобы сохранить единство группы, мне ничего не оставалось, как подчиниться воле большинства.
— Ты сам привел нас к изоляции, сам и исправляй положение, — сказал мне Руперто.
— Согласен, — проговорил я, стиснув зубы. — Мы переведем заложников в другое место, а здесь развернем пропагандистскую работу среди крестьян.
8
Однако найти новое место для заложников оказалось делом непростым. Правда, в городе у нас имелись две конспиративные квартиры, но обе они для этой цели не подходили.
Шли дни. Мы проводили политико-воспитательную работу среди местных крестьян, которые оказались на удивление понятливыми. Особым усердием отличались Омар и четверо его друзей, которых в скором времени можно было использовать как пропагандистов.
30 мая мне наконец удалось связаться с товарищами из соседнего района и договориться о том, чтобы они забрали наших заложников, если мы передадим
Вот когда я по-настоящему понял, как трудно действовать в одиночку, без поддержки местного населения, вернее, широких народных масс. Мы же поддерживали контакты всего с тремя десятками крестьян, среди которых мог отыскаться предатель, поставивший бы под удар нашу группу.
Я крутился как белка в колесе, чувствуя себя ответственным за группу. Я доставал оружие, договаривался о транспорте, а когда возвращался домой, то боялся, как бы там не оказалось засады.
Утро 1 июня началось с привычных жалоб профессора, который вот уже целую неделю ничего не ел, выпивал только несколько чашечек кофе с сахаром. Он сильно исхудал, однако не прекратил работы над проектом конституции третьей республики, который должен был представить в конгресс ровно через месяц. Мы, как могли, помогали ему, доставая книги в библиотеках.
Однажды утром Рената встревоженно сообщила:
— На опушке леса появился «бьюик» серого цвета. Я рассказал об этом Хорхе, который спросил меня:
— Ты боишься?
Отправившись на разведку, мы выяснили, что машина была действительно серого цвета, но совсем другой марки, а прикатила в ней на отдых супружеская пара с детьми. Паника улеглась, но неприятное ощущение незримо надвигающейся опасности осталось.
Однажды под вечер нас насторожила тишина, которая воцарилась на чердаке, где мы держали Дона Фернандо. Когда мы вошли к нему, то увидели, что он пьян. Оказалось, он отыскал на чердаке запас спиртного, припрятанный Хорхе на черный день.
Алкоголь придал Урбино смелости.
— Когда вы меня освободите?! — кричал он. — Или вы решили меня медленно убивать? Сколько времени я должен торчать на этом темном чердаке?
— Мы вас сразу отпустим, как только власти освободят двадцать восемь наших товарищей, — попыталась успокоить его Бланка.
— Это значит, никогда?
— Это значит, в любой момент, — холодно заметила Бланка. — Почему вы в письме не попросили начальника службы безопасности помочь вам? Он ведь ко всему прочему ваш родственник, не так ли?
— Что нужно, он сделает… не беспокойтесь… А вот что потом сделают с вами, вы даже не представляете. Я многое о вас знаю… Я все знаю! Вы уже мертвецы! Все до одного!..
— Мертвецы, мы?! — вскричал Хорхе.
— Да, все, все…
— Да он, никак, тронулся?
— Я-то в своем уме…
Бланка предложила покинуть дом, не дожидаясь, пока нас схватят. В ходе жаркой дискуссии вдруг выяснилось, что председатель парламента сбежал, проделав дыру в решетке.
Хорхе вскочил на мотоцикл и помчался догонять его, полагая, что далеко уйти он не мог. Но преследование не дало никаких результатов — очевидно, беглеца подобрала попутная машина.