Похищение

Бэйн Екатерина

Начало темнеть и Франсин очнулась от своих дум, припомнив, что она должна заботиться о том, чтобы Клэр ни в чем не испытывала неудобства, а не сидеть на стуле и пялиться в противоположную стену. Она встала и зажгла свечи, после чего отправилась за ужином для госпожи. А Клэр поймала себя на мысли, что вспоминает, как весело было на том приснопамятном балу и что именно она хотела рассказать подругам. И это вместо того, чтобы думать! Безобразие!

Франсин внесла поднос и водрузила его на столе.

— Ваш ужин, госпожа, —

сказала она.

— Ты перенимаешь манеры здешних слуг? — поинтересовалась Клэр, вставая, — скоро будешь двери спиной открывать? У тебя такое торжественное лицо, — и она фыркнула.

— Присаживайтесь, — служанка отодвинула стул, не обращая внимания на ее шутку, — мне сказали, что если вы выскажете пожелание что-нибудь прочесть, то библиотека к вашим услугам, госпожа. А также клавесин. Если вы пожелаете, то его принесут сюда.

— Как я понимаю, мне передвигаться по дому запрещено, — сделала вывод девушка, садясь за стол, — что и следовало ожидать. Наверное, потому, что у меня на лице написано, как я хочу отсюда сбежать.

— Или потому, что граф прекрасно осведомлен обо всех ваших выходках, — ненавязчиво напомнила ей Франсин.

Клэр презрительно фыркнула.

— Ты уже придумала, как нам обмануть графа?

Служанка покачала головой.

— Я так и знала, — девушка махнула рукой и принялась за еду, — я так и знала, что вместо того, чтобы думать, ты валяешь дурака.

— Госпожа!

— Ну хорошо, хорошо. Только не понимаю, что в этом плохого. Так папочка всегда говорит. Почему ему можно, а мне нельзя?

— Потому что вы — девушка.

— Знаю, ругаться в этом мире дозволяется лишь мужчинам. Это вполне сходит за приличные манеры.

После ужина Клэр милостиво разрешила принести ей какую-нибудь книгу. Франсин, было, обрадовалась, но услышав, что ее госпожа хочет почитать перед сном, воспротивилась.

— Вы испортите себе глаза, госпожа. Нельзя читать при таком неверном свете.

— А чем мне прикажешь заняться сейчас? — фыркнула Клэр.

— Ложитесь спать.

Услышав презрительный возглас, она добавила:

— Или подумайте над тем, как обмануть графа.

В ответ Клэр запустила в нее подушкой.

Последующие два дня прошли в тишине, спокойствии и ужасающей скуке. Клэр пыталась читать, но чтение не захватывало ее, и она только и делала, что откладывала книги, пробежав глазами пару строк. Они принимались играть в кости, но и игра шла вяло, без интереса. Чаще всего Клэр ходила по комнате, подолгу останавливаясь у каждого из окон и глядя во двор. К ним никто не приходил, даже граф, наверняка решив дать девушке время подумать. Впрочем, визита последнего Клэр желала меньше всего. Она рано ложилась спать, чтобы хоть как-то убить время, но выспалась в первый же день, и молодой организм требовал деятельности, а не отдыха. Девушке приходилось долго ворочаться в постели, прежде чем сон оказывался к ней милостив.

Возможно,

граф хотел также, чтобы Клэр помучилась в ожидании, которое помогло бы ей принять верное решение и ускорить этот процесс. Но она ничего, кроме всепоглощающей скуки не испытывала. Вопреки сложившейся ситуации, она не впала в уныние или панику, тоску по дому и напряженное ожидание своей невеселой участи. Может быть, ее состояние следовало назвать апатией, но не апатия принуждала ее часто зевать.

На третий день столь деятельного времяпровождения, возвратившись с обедом, Франсин обнаружила свою госпожу сидящей на подоконнике перед раскрытым окном. Она едва поднос из рук не выронила.

— Что это вы делаете? — вскричала она, почти бросая его на стол и кидаясь к Клэр.

Та обернулась и приподняла брови.

— Сколько шума, Франсин! Ты подумала, что я топиться собралась? Этого вам долго ждать придется.

— Ну конечно, — проворчала служанка, — утопитесь вы, как же. Мне и в голову такое не пришло. А вот нырнуть и поплавать — это вполне возможно.

— Я только попробовала, так ли холодна вода, как вы мне об этом твердите.

Франсин покачала головой и спросила:

— Ну и как?

— Холодная, — подтвердила девушка, — даже сейчас, когда светят солнце. Представляю, какова она ночью.

— Хорошо, что вы это признали, госпожа. Вставайте, я закрою окно. Вы можете простыть.

— Боже, Франсин! Тебе пора выходить замуж и нянчить своих собственных детей, — протянула Клэр, спрыгивая на пол, — иногда у меня появляется опасение, что в один прекрасный день ты завернешь меня в пеленки, сунешь в рот соску и будешь качать на руках, приговаривая: "Баю-баюшки-баю".

И девушка расхохоталась.

— Может быть, тогда вы не будете соваться куда попало. И вытворять такое, отчего волосы на голове дыбом встают, — не смолчала Франсин, — ваш обед, госпожа.

— Не хочу есть, — заупрямилась та, — каждый день одно и то же. Сколько можно! Есть здесь какие-нибудь другие развлечения, кроме еды, питья и пыльных книг?

— Они вовсе не пыльные. Я проверила каждую.

— О господи.

— И вы забыли о сне, госпожа, — ехидно напомнила ей служанка, — это тоже развлечение.

— Да, разумеется. Скоро дойдет до того, что я отправлю тебя на поиски графа. Чувствую, что дойдет и до этого, уж если я когда-нибудь по нему соскучусь, то дело плохо.

— Кстати, о графе, госпожа. Он передал мне свое пожелание поговорить с вами после обеда.

— Пожелание? — повторила Клэр, не веря собственным ушам, — что значит, пожелание?

— Это значит, что после обеда он придет сюда, госпожа, и поговорит с вами, — терпеливо повторила Франсин.

— Какая наглость! Кажется, в обществе своего повелителя он совсем растерял понятие о хороших манерах. Впрочем, что еще ожидать от такого отвратительного человека!