Похищение
Шрифт:
Я посылаю Эмме в роддом цветы с запиской: «Делия начала вспоминать, как он ее домогался. Считайте это официальным предупреждением». Два дня спустя она оспаривает свидетельства Делии и требует обоснованного подтверждения.
Мы находимся в зале суда, но процесс закрытый: только судья, адвокат и прокурор, ни журналистов, ни присяжных. Эмма одета в платье для беременных, но оно уже явно провисает в районе живота.
Элисон Реббард, свидетельница со стороны обвинения, – эксперт по вопросам памяти, сотрудничает с несколькими университетами
– Доктор Реббард, – спрашивает Эмма, – по какому принципу работает память?
– Мозг не способен помнить все, – говорит она. – Ему просто не хватает объема для сохранения информации. Мы забываем все, что с нами происходит, даже события, когда-то казавшиеся нам значительными. А то, что таки запоминается… оно, знаете ли, не похоже на видеозапись. Фиксируются только минимальные частицы информации, и когда мы их воспроизводим, то разум, исходя из нашего жизненного опыта, автоматически заполняет пробелы. Память – это воссоздание, на которое влияет наше настроение, внешние обстоятельства и сотни других факторов.
– Значит, со временем воспоминания могут преображаться?
– Чаще всего так и происходит. Но, что интересно, мутации эти сохраняются. При последующих вызовах воспоминания приходят уже искаженными.
– Значит, какие-то воспоминания соответствуют действительности, а какие-то – нет?
– Верно. А некоторые – лишь мешанина из прочитанных книг и просмотренных фильмов. В одном своем исследовании я, например, обращалась к детям из школы, которую обстрелял снайпер. Так вот, даже дети, которых в тот день в школе не было, «помнили» нападение… Эта «ложная память» была, судя по всему, спровоцирована рассказами их друзей и сюжетами теленовостей.
– Доктор Реббард, пришли ли ученые к единому мнению относительно того, с какого возраста дети способны сохранять болезненные, травматичные воспоминания?
– В целом мы полагаем, что в зрелом возрасте вспомнить события, пережитые до двух лет, практически невозможно, а до трех – маловероятно. Однако многие ученые считают, что трагические происшествия, имевшие место после четырех лет, все же запоминаются на всю жизнь.
– Делия Хопкинс не посещала психоаналитика, но тем не менее восстановила в памяти некоторые события своего детства. Это вас не удивляет?
– Учитывая обстоятельства дела, нет, – говорит доктор Реббард. – Подготовка к суду и сам процесс дачи показаний мог вынудить ее прожить гипотетические сценарии. Она размышляет, зачем отец мог ее похитить, она задумывается, что могло этому предшествовать. Невозможно с уверенностью сказать, вспомнила она это или просто захотела вспомнить. В любом случае это объясняет непонятную ей часть ее жизни и оправдывает поступок ее отца.
– Мне хотелось бы обратиться к конкретным воспоминаниям мисс Хопкинс, – говорит Эмма, и я тут же вскакиваю с места.
– Протестую, Ваша честь! Это слушание
Иными словами, первое слово – за нами.
Судья Ноубл смотрит на меня поверх очков.
– Мисс Хопкинс готова дать показания?
«Нет, потому что она со мной, считай, не разговаривает».
– Не сегодня, Ваша честь.
– Ну, это уже ваши проблемы, сынок. Мы позволим ей дать показания на открытом заседании, а мисс Вассерштайн – продолжить допрос.
Прокурор подходит к свидетельской трибуне.
– В первом из этих предположительных «воспоминаний» мисс Хопкинс видит мистера Васкеза в трусах с орнаментом в виде синих рыбок. Во втором мистер Васкез приходит к ней в спальню ночью и гладит ей спину. В третьем он просит ее снять нижнее белье и коснуться своих половых органов. По-вашему, это изобличающие показания?
– Люди часто приходят к специалистам с несколькими разрозненными образами, наподобие клочков черно-белой фотографии. Мы называем это «раздробленной памятью».
– Возможно ли, что мисс Хопкинс помнит мистера Васкеза в нижнем белье просто потому, что она, как и все дети, однажды зашла в туалет без стука?
– Разумеется.
– А если он оказался в ее спальне ночью не затем, чтобы развратить ее, а чтобы утешить после кошмарного сна?
– Звучит вполне достоверно, – соглашается Реббард.
– Что касается третьего… Возможно, на то имелись медицинские основания. К примеру, у ребенка могла быть молочница, а мистер Васкез просил ее нанести крем на инфицированную область.
– В таком случае, – отмечает доктор Реббард, – он, напротив, прилагает все усилия, чтобы не коснуться ребенка. Проблема в том, что мы имеем дело с обрывками воспоминаний. К сожалению, мисс Хопкинс не в состоянии восстановить полную картину. Она видит полосатый хвост и кричит, потому что боится тигра, когда на самом деле это может оказаться простая домашняя кошка.
У меня приглашенного эксперта нет: даже если бы было время найти его, я не смог бы с ним расплатиться. Последние два дня я просидел над книгами по психиатрии и юриспруденции, пытаясь найти способ загнать эксперта Эммы в ловушку.
Я подхожу к доктору Реббард, держа руки в карманах.
– Зачем Делии фальсифицировать столь болезненные воспоминания?
– Потому что выгода компенсирует боль, – поясняет психиатр. – На этот крючок можно поймать присяжных, и те вынесут ее отцу оправдательный приговор.
– Подавление, если я не ошибаюсь, это выборочное устранение материалов, причиняющих боль, так?
– Да.
– И это бессознательный акт?
– Да.
– Тогда не могли бы вы объяснить механизм диссоциации?