Похищение
Шрифт:
Я протягиваю руку, чтобы обнять ее, но едва я ее касаюсь, она будто каменеет.
«Он поглаживал ей спинку…»
«А потом полез под юбку…»
Она поднимает блестящие от слез глаза.
– Софи… – говорит она. – Они были вместе. Вдвоем.
– Но ты же успела. – Я сам хочу в это верить. Она опускает голову, погружаясь в раздумья. – Если тебе что-то понадобится, я буду в доме.
Она заправляет пряди за уши, кивает. Впрочем, Делию всегда беспокоил не поиск, но осознание, что ты заблудился.
Право
Господи, этот вкус… Коптящий дым в горле, жжение на губах. Поток, проносящийся сквозь зубы. На исходе такого дня любой пригубил бы.
Луна сегодня желтая, неровная и висит так низко, что крыша трейлера Рутэнн, кажется, вот-вот проткнет ее углом – и небесное светило сдуется, как воздушный шарик.
Почему его называют «домом на колесах», когда он никуда не ездит?
– Эрик! – Отрезок света пронзает мою руку, ногу, а после и половину туловища: это Делия приоткрыла дверь. – Ты еще здесь?
Я едва успеваю спрятать бутылку виски.
Она садится на ступеньку возле меня.
– Я только хотела извиниться… Я знаю, что ты ни в чем не виноват.
Если я отвечу, она почувствует запах спиртного. Поэтому я лишь киваю в надежде, что она спишет мое состояние на усталость.
– Идем внутрь, – предлагает она, беря меня за руку.
Я настолько благодарен ей за ласку, что, вставая, забываю о бутылке, и та со звоном катится по лестнице.
– Ты что-то уронил? – спрашивает Делия, но через несколько секунд ее глаза привыкают к темноте и она видит этикетку. – Эрик… – бормочет она, и в этих двух слогах разочарования больше, чем вместилось бы в целую книгу.
К тому моменту как я, стряхнув оцепенение, вхожу в дом, она уже подхватила спящую Софи на руки. Она свистом подзывает Грету и берет со стола ключи от машины.
– Боже мой, Делия, я выпил всего глоток на сон грядущий! Я же не пьян, посмотри на меня! Послушай, как я говорю! Я могу остановиться в любой момент.
Она поворачивается, и наша дочь оказывается между нами – словно между двух огней.
– Я тоже, Эрик, – говорит она и выходит из трейлера.
Я не окликаю ее, когда она садится в машину. Габаритные огни, приплясывая, уносятся вдаль, подмигивают мне, словно глаза неведомого демона. Я сажусь на нижнюю ступеньку и подбираю опрокинутую бутылку.
Она наполовину полная.
Фиц
Мне не сразу удается уложить Софи на гостиничной кровати, у изголовья которой недремлющим часовым уже разлеглась Грета. Покончив с этим, я с помощью кипятильника готовлю нам чай и приношу чашку Делии, которая
– Давай подведем итог, – говорит она. – За последние двенадцать часов я выяснила, что в детстве меня растлевали, а мой жених снова запил. Думаю, с минуты на минуту у меня диагностируют рак, ты согласен?
– Упаси господь! – говорю я.
– Тогда опухоль мозга.
– Замолчи! – Я сажусь рядом.
– Все, что он говорил на суде… Он вообще себя слышал?
– Не знаю, хотел ли он себя слышать, – признаюсь я. – Думаю, он предпочел бы стать тем, кем его считала ты.
– Ты хочешь сказать, что это моя вина?
– Нет. Ты виновна в этом не больше, чем твой отец виновен в том.
Она отхлебывает чай.
– Ненавижу, когда ты прав! – бормочет она и добавляет уже мягче: – Как можно быть ветераном, если даже не помнишь войны?
Я забираю у Делии чашку и кладу ее ладонь на свою, как будто собираюсь предсказывать будущее. Я провожу пальцем по линии жизни и линии любви, нащупываю узелки вен у нее на запястье.
– Это ничего не меняет, – говорю я. – Неважно, что сказал твой отец. Ты ведь осталась тем же человеком, каким и была.
Она отталкивает меня.
– А если бы ты, Фиц, узнал, что раньше был девочкой? Что тебе сделали операцию и все такое, а ты об этом ничегошеньки не помнишь?
– Ну, это уже глупости! – Мужские амбиции берут свое. – Остались бы шрамы.
– У меня, знаешь ли, шрамов хватает. Как ты думаешь, о чем еще я могла забыть?
– Как тебя похитили инопланетяне? – пытаюсь шутить я.
– Нет, что-то из обычной человеческой жизни, – с горечью говорит она.
– Может, лучше послушаешь мои рассказы о детстве? Например, как мой отец однажды бросил маму на целый месяц, потому что безостановочно играл в Вегасе. Или как она поднесла кухонный нож к его горлу и заставила поклясться, что он никогда больше не приведет эту шлюху в наш дом. Вот еще забавная история: однажды мама выпила весь свой запас валиума, и мне пришлось вызывать «скорую». – Я не отрываясь смотрю на нее. – Помнить о плохом – это, знаешь ли, не так уж приятно.
Она опускает глаза.
– Просто трудно понять, кто заслуживает доверия, вот и все.
От ее слов у меня холодеет сердце.
– Делия, я должен тебе кое-что сказать.
– До операции ты был девочкой?
– Я серьезно… Я знал, что Эрик опять начал пить.
Она отстраняется.
– Что?
– Я приезжал к вам пару дней назад и нашел бутылку.
– Но почему ты мне ничего не сказал?! – возмущается Делия.
– А почему мы все ничего тебе не говорим? Потому что любим тебя.