Похищенный
Шрифт:
– Его зовут Пол Уэндел, – сказал Паркер. – Я знаю его с самого рождения.
Мне показалось это невозможным.
– Сколько ему лет?
– Около сорока двух, точнее, сорок три.
Господи. Этот парень разлагался даже быстрее, чем тот труп в Саурлендских горах.
– Я был знаком и с его отцом, – продолжал Паркер. – А его знаю с раннего детства. Его отец был лютеранским священником и хотел заставить сына пойти по его стопам. Но не получилось.
– Он производит впечатление человека видавшего виды.
– Одно время он занимался аптечным делом, но затем организовал
– Право?
Паркер кивнул и улыбнулся, не вынимая изо рта трубку.
– Очень скоро он стал юристом. Будучи молодым юристом, он стал присваивать деньги своих клиентов, был осужден и попал в тюрьму. Ваш покорный слуга, будучи другом его папаши-лютеранина, помог ему освободиться из заключения досрочно. Я пытался через ассоциацию адвокатов восстановить его в прежней должности, но мне это не удалось.
Я внимательно смотрел на рано постаревшее лицо Уэндела.
– И вы думаете, что этот парень похитил сына Линдберга?
– Я знаю, что он совершил это. У этого человека блестящий ум. Какое-то время также он изучал медицину, знаете. Медицину, право, богословие, фармацевтику – вот кто такой Пол Уэндел.
– Создается впечатление, что вы с ним... друзья.
– Мы и есть друзья, точнее, были друзьями до того, как он совершил это преступление. Пол Уэндел умнейший человек из всех, с кем мне приходилось когда-либо встречаться, но во многих отношениях неудачник, ожесточившийся душой. Он считал, что ему не удалось осуществить ничего, что он планировал, что ему никогда не везло в жизни.
– Э, да это известный тип людей. Жалость к себе у них проявлялась изредка, например, когда они напьются или...
– Он жаловался на судьбу постоянно. Он говорил мне: «Мир всегда дурно обращался со мной, Эллис, но однажды я совершу такое, что мир содрогнется и обратит на меня внимание».
– И вы считаете, что он в конце концов выполнил свое обещание.
Рот Паркера был плотно сжат, но глаза улыбались, когда он кивнул:
– Незадолго до похищения Пол имел глупость выписать фиктивный чек, и в Нью-Джерси был подписан ордер на его арест. Он пришел ко мне с просьбой о помощи, -я сказал, что попытаюсь что-нибудь сделать, и посоветовал ему на время уехать куда-нибудь.
– Вы можете сказать точно, когда это было?
– За несколько месяцев до похищения. Он поехал в Нью-Йорк, жил там в разных дешевых гостиницах, но его жена, сын и дочь оставались в Трентоне. Время от времени, когда все было спокойно, он наведывался к ним.
– Я не помню, чтобы его особенно разыскивали.
– А его не разыскивали совсем. Просто выдали ордер на его арест за тот фиктивный чек. Но как бы там ни было, после похищения я сделал заявление в прессе и по радио, что если похититель просто придет и поговорит со мной, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы избавить его от наказания. Все, что мне хотелось, это вернуть ребенка живым и здоровым.
– Уже одна ваша репутация заставила бы похитителей обнаружить себя.
– Да, я тоже на это рассчитывал. И очень скоро ко мне начали приходить письма со всей страны, телефон
– Вы уверены, что это был он?
– Абсолютно уверен. Уж что-что, а голос Пола Уэндела я знаю прекрасно: слышал его в течение сорока с лишним лет. Ну, значит, звонит он моей секретарше и хотя говорит измененным голосом, она узнает его и соединяет со мной. Он говорит, что знает, у кого находится ребенок, что он хочет приехать и поговорить со мной. Я притворился, что не узнал его и пригласил к себе.
– Он приехал?
– Да. Но он даже не сказал, что звонил мне. Просто заявил, что вошёл в контакт с людьми, у которых находится ребенок Линдберга, и что очень хочет работать вместе со мной, чтобы вернуть ребенка домой. Я сказал ему: «Какие проблемы? Давай действуй. Посмотрим, что у тебя получится». Но из этого ничего не вышло.
– Похоже, он просто хвастун. Может быть, таким способом он просто пытался заставить вас позаботиться о том, чтобы ордер на его арест был как можно скорее ликвидирован.
– Я тоже об этом подумал, но помнил о том, что Уэндел сказал мне незадолго до похищения. Он сидел здесь, в этом офисе, на стуле, на котором сейчас сидите вы, и пил кофе... кстати, вы хотите немного кофе, Натан?
– Нет, благодарю вас. Я охотнее дослушаю ваш рассказ.
– Хорошо. Значит, он сказал: «Знаете, Эллис, я чертовски устал копить эти ничтожные деньги – пять долларов здесь, десять долларов там. Мне нужны настоящие деньги». А я спрашиваю: «Что ты считаешь настоящими деньгами. Пол?» И Уэндел отвечает: «Я хочу за раз сделать пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят тысяч, пятьдесят тысяч». Он несколько раз повторил это.
– И когда вы услышали о выкупе в пятьдесят тысяч, вы заподозрили Уэндела?
– Я припомнил его рассказ о «знакомых», у которых находится ребенок, и, конечно, у меня возникли подозрения.
Я вздохнул:
– Вы, наверное, начитались газетных вырезок со статьями о вас, Эллис. Этот ваш дедуктивный вывод представляется мне очень неубедительным.
Ему это не понравилось. Он нацелил на меня свою трубку:
– Моя интуиция ни разу меня не подводила за сорок лет, что я занимаюсь делами, а вы еще молокосос, чтобы критиковать меня.
– Вот как? Что ж, я работаю сыщиком с тридцать первого года, и меня до сих пор ни разу еще не называли молокососом.
– Вы не знаете сами, что говорите! И вы не знаете Пола Уэндела! Помните, он сказал, что мир дурно с ним обращается? – он втянул голову в плечи, жестикулируя обеими руками. – Этот человек психопат. У него блестящий ум и преступные наклонности. Этот мир всегда был против него. И что же ему остается делать? Нанести удар по мировой знаменитости. Похитить ребенка у интернационального героя, каким является Линди. Таким образом он станет даже более знаменитым, чем Линди, и в то же время останется инкогнито. В душе он считал, что достоин почестей больше, чем Линди, в душе он считал себя героем более крупным, чем Линдберг.