Похититель бурбона

Райз Тиффани

– Я скажу, что беременна, и ребенок твой. Он уже делал это раньше. Когда дочь его лучшего друга забеременела в шестнадцать, он поженил их с парнем.

– Вероятно, ее парню не было тридцать. Как мне.

– Он сделает это. Я знаю. Он верит в браки. И, что еще лучше, он влиятельный судья. Никто даже не будет сомневаться в правильности его действий.

– Ты умнее, чем выглядишь. Может, это самый хитрый план убийства в истории. Ты пытаешься меня убить, верно? Это должно сработать.

Тамара

закатила глаза.

– Я пытаюсь сделать тебя богатым. Я думала, ты отнесешься к моим словам более серьезно.

– Зачем? Почему это тебя так волнует?
– Леви сел прямо.
– Зачем кому-то в здравом уме пытаться дать денег тому, кто не должен их получить?

– Потому что так правильно. Ты единственный ребенок дедушки. Они твои по праву рождения. Я не его внучка. Я не его кровь. Я не должна ничего унаследовать. Мы поженимся, и выиграем оба. Мы унаследуем все, ты и я. Затем разведемся через несколько лет и поделим все пополам. Половина наследства лучше, чем ничего, верно?

– Мертвым я не смогу потратить эти деньги. А твоя мать убьет меня.

– Нет. Как только мы получим деньги, все будут делать то, что мы скажем. Она попытается что-то сделать, и мы засадим её за решётку.

– Ты ребенок, Тамара Мэддокс. Я не женюсь на девочке, которая до сих пор ест кукурузные хлопья два раза в день. И не притворяйся, что это не так.

– Но, Леви…

– Что?

– Они же классные.

Леви наклонился вперед, опустил свою голову между колен и наполовину рассмеялся, наполовину зарычал.

– Леви? Ты странно себя ведешь.
– Слишком.

Он хлопнул по коленям и встал.

– Ну, ради этого стоило прийти, - ответил он.
– А теперь, если простишь меня, мне пора. Реальный мир ждет моего возвращения.

Тамара потянулась за ним и взяла его за руку. Он посмотрел на место их прикосновения. Почему он продолжает это делать? Ему нравилось? Или он ненавидел это? Не важно. Она не отпустит его.

– Леви, пожалуйста.

– Пожалуйста, что?
– спросил он.

– Ты поцеловал меня в мой день рождения, потому что хотел.

– Я не целую людей, которых не хочу целовать.

– Ты собирался…

– Трахнуть тебя? Возможно.

Тамара покраснела.

– Обязательно так говорить?

– Ты собиралась сказать судье о том, что я тебя обрюхатил, но при этом не можешь говорить о трахе? Да, тогда я хотел тебя трахнуть. Но это ничего не значит.

Тамара вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза.

– Для меня это кое-что значит.

– И что же, Ржавая? Расскажи.

– Мама продала всех лошадей, чтобы наказать меня за поцелуй с тобой. И знаешь, что? Я до сих пор не жалею.

– Ржавая, черт возьми.

– Прости, - ответила она.

Вздохнув, он прислонился

к стене и покачал головой.

– Бедная несчастная богатенькая девочка. Я бы все отдал, чтобы у меня были твои проблемы…

– Женись на мне, и все мои проблемы будут твоими.

– Это похоже на брачную клятву.

– Может быть. Мы можем написать собственные клятвы, - сказала она.
– Я поклянусь убирать стойла без твоих тысячных напоминаний, а ты поклянешься позволять мне ездить верхом, когда я захочу, даже в дождь.

– В дождь не безопасно ездить. Хороший муж не позволил бы.

– Тогда ты можешь пообещать беречь меня от самоубийства.

– Что насчет ребенка, который, как предполагается, должен будет у нас появиться?
– спросил он.
– Не будет ли проблем, когда после свадьбы ребенок не родится?

– Скажу, что через несколько месяцев после свадьбы у меня случился выкидыш. Люди теряют детей. Постоянно.

– Да, конечно же. На прошлой неделе я потерял двух. Из-за дыры в кармане джинсов. Младенцы вывалились где-то по дороге. Надо бы зашить эту дырку.

– Ты все превращаешь в шутку.

– Только если это смешно.

– Не понимаю, почему ты все усложняешь. Будет только брачная церемония, а затем мы можем пойти каждый своим путем. Никому не нужно знать, что мы не живем вместе.

– Ты правда думаешь, что мы поженимся, и я буду доволен тем, что не трахну тебя? Если я женюсь на тебе, я намерен тебя трахать.

– Тогда женись.

– Ты серьезно настроена, правда?
– спросил Леви.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы поженились.

– Да.

– Как мило.

Тамара усмехнулась.

– Я не о… Да, хочу. Я хочу, чтобы мы поженились. Я хочу сказать «да».

– И все потому, что ты такая благородная и честная и думаешь, что такой бедный несчастный ублюдок как я, заслуживает получить наследство, даже если ты потеряешь половину того, что однажды унаследуешь.

– Именно.
– Тамара улыбнулась.
– А еще, если я выйду замуж, то мама потеряет контроль над деньгами и компанией.

– Хорошее преимущество, - добавил Леви.

– Я знаю, ты ее ненавидишь.

– Да, ненавижу. Но не ненавижу себя, мисс Ржавая. Ни капельки, хотя если я женюсь на тебе, думаю так и будет.

– Почему? Потому что я белая?

– Динь-динь-динь, - ответил Леви.

– Я права?

– Права и бела. Два в одном.

– Не хочется тебе говорить, но ты белый, как и я, Голубоглазка.

– Ага, и у меня голубые глаза, потому что один из твоих голубоглазых праотцов изнасиловал одну мою кареглазую праматерь. Моя мать была чернокожей. Вся семья, которая у меня осталась - чернокожая. Я не собираюсь бросать их ради тебя.