Похититель детей
Шрифт:
Антуан перебирает пуговицы на своей новой курточке, изучает карманы, ощущая пальцами плотную, добротную ткань.
Машина останавливается напротив сквера на улице Лаборд. В доме лифт, совсем как у Антуана. Незнакомый господин мягким движением впускает его в кабину и входит сам и, пока они едут, снова спрашивает, все ли в порядке. Когда лифт подплывает к третьему этажу, Антуан отвечает, что все хорошо. Еще через полтора этажа незнакомец говорит:
— У меня весело, вот увидишь, там дети, и они уже заждались тебя.
Услышав скрежет лифта, ребятишки открывают дверь квартиры и всей гурьбой
— Вот и ваш новый друг, — говорит незнакомец.
Антуану протягивают пятнадцатилетнюю руку и еще две руки — они гораздо меньше, чем у него самого.
Полковник Филемон Бигуа представляет Антуана своей жене так скупо, как только можно вообразить:
— Юный Шарнеле.
Деспозория полная и прекрасная, и до чего ласково она смотрит на мужа, сколько сияния в ее глазах. Супруги обмениваются взглядом значительным и полновесным, который насыщен осознанием выполненного долга.
Няня помогает Антуану вымыть руки и лицо, ребята внимательно наблюдают — они не отходят от новенького ни на шаг, им любопытно в нем все. Они быстро смекнули, из какой Антуан семьи и чем омрачена его жизнь.
Между тем полковник с женой, перешептываясь, идут в комнату, где Антуан еще не был. Умытый и опрятный, он выходит из ванной. Кто-то из мальчиков слегка щипает его за руку, и чей-то еще красный тапочек в шутку ставит ему подножку. Потом все садятся за стол ужинать. Антуану радостно, ведь напротив, прямо на уровне глаз — глаза примерно такого же возраста, как его глаза. Раньше он ел только вместе с няней, она добрая и заботливая, это правда, но всегда сидела к нему боком, так что Антуану казалось: она — со своим цветочным именем Роза — где-то на дне стеклянной банки. В той же банке мама, она в шляпе и повернулась спиной, «До свидания, малыш», даже не смотрит на него, и рука уже толкает дверь квартиры. И еще мимолетная вереница лиц — мамины друзья, пожилая дама, и дама молодая, и молодой человек, розовощекий и гладко выбритый, учтивый, точно ангел; может быть, он носит усы, хотя Антуан в этом не уверен. А в последний месяц кто-то присылал ему каждую неделю игрушки.
Дома у полковника необычайно все. Скатерть, стаканы, прямота и свежесть взглядов, искорки в глазах. Еда чудо как вкусна, тарелки изумительны, свет мягок. Все как торжество, стол большой, вокруг Антуана живые люди, он смотрит, как еда проворно прыгает к ним во рты, и рты весело жуют. Хлеб, даже хлебные крошки — восторг, а вода в щедрых стаканах точь-в-точь из сказки.
Он сидит по правую руку от полковника, и тот режет ему мясо, показывает, где сок, масло, хлеб и все остальное, хотя Антуан и так видит — угощение прямо перед ним. Полковник же — само благородство, его такт выше всяких похвал, он отказывается от вина,
Потом Бигуа ведет Антуана в гостиную, сделав знак жене, чтобы та вышла, и, выждав паузу (кажется, что сердце полковника, трепеща от волнения, побледнело у него в груди), говорит:
— Если хотите, Антуан, я прямо сейчас отвезу вас домой.
Мальчик молчит, чувствуя, что не ему это решать и такие вещи его не касаются, это дело взрослых.
— Или вы хотите остаться у нас?
Антуан молчит и теперь, шлифуя этим молчанием свою тишину после предыдущего вопроса.
— Ну ладно, ступай к ребятам, но как только захочешь вернуться домой, скажи мне, я тут же отвезу тебя обратно.
Антуан идет в детскую к своим новым товарищам. Те сразу подбегают к нему.
— Тебя где украли?
Честно и прямо, без всякого удивления Антуан отвечает:
— Возле Галереи Лафайет.
— Мы здесь все краденые.
При слове «краденые» Антуан чуть не рассердился, но потом уловил, что для ребят оно означает то же, что «благородство» для благородных особ или «коллега» для членов Академии.
— А меня вот украли в Лондоне, — говорит Фред. — Ну и туманище был в тот день.
— Меня тоже в Лондоне, — сообщает другой мальчуган, — мы ведь с тобой братья.
Антуан замечает, что они близнецы и у них легкий английский акцент.
— А меня прямо из кровати, — рассказывает самый старший.
— Ну же, не бездельничайте, — журит их Деспозория, входя в комнату. — Порезвитесь еще немного, а потом спать.
— Хорошо, мам, — отвечают три голоска, с явно фальшивой интонацией.
Дети принимаются бесцельно бегать возле Деспозории, так что Антуан не успел узнать, как их украли.
Спать его укладывают полковник с женой — в тот вечер они хотят сделать это сами, не поручая Антуана няне. Бигуа достает из кармана сантиметровую ленту, сосредоточенно снимает с него мерки и диктует их Деспозории.
Бережно, но с тревогой, полковник ощупывает мальчика, проверяя, нет ли у того грыжи, ушибов или чего-то подобного. Аккуратно отворачивает ему веко и, изучив красную сеточку сосудов, убеждается, что Антуан здоров. Почти неуловимо кивает жене, давая понять, что мальчик в полном порядке. Антуану непривычно видеть эти два незнакомых лица, склонившиеся над ним, уже сонным; полковник берет его за руку, Деспозория нежно целует и говорит что-то прекрасное на странном нездешнем языке.
Полковник выходит, следом жена, она любопытствует о чем-то, но Бигуа не хочет отвечать и говорит из-под плотного занавеса таинственности:
— О нет, друг мой, не сегодня. Мне нужно побыть одному.
Потом добавляет:
— Не обижайся. — И целует жену в лоб, как старшую дочь.
Деспозория тихо уходит, плавная и неспешная, и лицо ее так светло.
Полковник идет в отдельную комнату. Ему нужен простор, чтобы вытянуть свои длинные ноги и руки, и нужен простор для мыслей, которым не сидится на месте.