Похититель снов
Шрифт:
— Х-м, — он наморщил лоб. — Ариадна — это греческая мифология. Дочь критского царя Миноса. Она дала своему возлюбленному Тесею клубок ниток, с его помощью он выбрался из лабиринта и спасся от минотавра…
— Великолепно! — Она рассмеялась и даже захлопала в ладоши. — Один человек из тысячи помнит этот миф.
— О, это же классика, — заметил Спенс с притворно-серьезным видом. — Ари. Хорошее имя. Мне нравится.
— Мне ваше тоже понравилось. — Они остановились. Спенс повернулся, чтобы посмотреть на нее, и почувствовал, как плавятся его нервы.
— Было приятно с вами поговорить, — сказала она. —
Спенс смотрел, как она уносится прочь, словно лань, ее длинные светлые волосы развевались, а потом растворились в зеленых тенях. Спенс стоял и не мог разобраться в своих чувствах. Ему было жаль, что она ушла; но вот почему? Он же не видел ее до вчерашнего дня. Да и вообще, она ничем особенным не отличалась от прочих девушек, попадавшихся ему и раньше. Тем не менее, смутное чувство потери охватывало его все сильнее, пока он в растерянности бродил по тропинкам парка.
Глава 4
... Спенс в синем сиянии шел по странной скалистой местности. Над его плечом в черном бесформенном небе возвышалась Земля, прекрасный безмятежный голубой шар. Он кривился от боли, когда игольчатые осколки крошечной золы вонзались в подошвы его босых ног. Он споткнулся и упал, в результате содрал кожу на ладонях и коленях. По щеке потекла капля влаги. Он поднял руку и понял, что плачет.
Потом он стоял на вершине невысокого холма и смотрел на пышную зеленую долину. Легкий ветерок играл среди крошечных желтых цветов, качавших солнечными головками при каждом порыве ветра. Воздух был напоен сладко-острым ароматом и, казалось, вибрировал с едва слышимым звоном, напоминавшим колокольчики.
Внизу, в долине, на склонах стояли маленькие белые дома. Вокруг каждого был небольшой аккуратный садик. Он видел крошечные фигурки людей, занятых повседневными делами, входящих и выходящих из домиков. Редкостный покой висел над долиной, как золотой туман, и Спенс плакал, потому что он не жил в этой долине, среди этих людей, в окружении простого великолепия.
Внезапно воздух похолодел. Хрупкие желтые цветы сморщились. Слезы застыли на лице. Холодный ветер с ревом устремился с высоты. Спенс в отчаянии посмотрел вниз и увидел, как зеленеющая долина увядает на глазах и становится коричневой. Побелевшие клочки высохшей травы и листьев кружились вокруг него на свирепом порывистом ветру.
Он вздрогнул и обнял себя за плечи, чтобы согреться. Посмотрел под ноги. Он стоял на твердой голой земле. Что-то сверкнуло в ледяном свете резкой, яростной луны. Он пригляделся. То были его слезы, застывшие там, где упали. Земля не приняла их.
Спенс проснулся задолго до того, как открыл глаза. Он просто лежал и позволял волнам чувств свободно прокатываться внутри, заполняя бездонную пустоту в груди. Он чувствовал себя листом, сорванным бурей, тряпкой, забытой на веревке. Лежа с закрытыми глазами, он пытался разобраться в себе.
Буря утихла. Он устало открыл глаза, потянулся и повесил сканер на крючок. Какое-то время посидел на краю постели, испытывая легкое головокружение, которого раньше не замечал. Мгновение прошло. Он медленно встал,
— … И я ничем не могу помочь, — пробормотал он. — Наверное, не стоило предлагать себя в качестве объекта исследования, вот и все. — Спенс говорил тихо, пытаясь убедить доктора Ллойда, главу отделения биопсихологии Готэма. Ллойд играл роль сочувствующего слушателя.
— Я с вами не согласен, доктор Рестон. Академический совет, между прочим, с моим участием, оценивал вашу заявку на грант. Там ведь речь шла о субъективных данных, а как их получить, если не проводить испытания на себе? Ваша работа о взаимодействии тирозингидроксилазы с катехоламинами носит революционный характер. Думаю, вы затронули очень интересную исследовательскую модель, которая, в случае успеха, может проложить новое направление в исследовании сна. Ваша работа — это ключ к проекту LTST. Послушайте совет коллеги: продолжайте. На мой взгляд, это необходимо.
Спенс услышал вовсе не то, что надеялся услышать. Доктор Ллойд с энтузиазмом защищал проект Спенса перед ним самим.
— Может, получится реструктурировать проект… — без всякой уверенности предположил он.
Доктор Ллойд покровительственно улыбнулся и медленно покачал головой.
— Вы не видите перспективы. Почему бы не посмотреть, куда это вас приведет?
— Можно попробовать получить такие же данные с другими субъектами… Тогда мне не пришлось бы…
— Нет, нет. Я понимаю ваше беспокойство. Но вы уже так много сделали. Откуда вы знаете, что даже сейчас вы не испытываете на себе некоторые признаки LTST? А? Вы думали об этом?
— Но…
— Доктор Рестон, поверьте, я восхищаюсь вашей работой. И мне очень не хочется дискредитировать уже достигнутое. Ваша карьера на подъеме. Вы далеко пойдете. Но, как друг, я должен вас предупредить. Не стоит сейчас возиться с внесением изменений в эксперимент, Совету это не понравится. Вы же не хотите расписаться в собственной нерешительности? Совет не одобрит изменений на этой стадии работы. Как член правления, я уж во всяком случае не одобрю.
— Наверное, вы правы, доктор Ллойд. Спасибо, что нашли для меня время. — Спенс неохотно поднялся на ноги, и коллега проводил его к дверям, положив руку Спенсу на плечо.
— Я к вашим услугам в любое время, доктор Рестон. Заходите, не стесняйтесь. Я здесь как раз для этого. — Ллойд мягко улыбнулся. Похоже, он действительно рад был помочь известному ученому. — Советую вернуться к вашей работе. Мы все с большим интересом наблюдаем за вашими исследованиями.
— Спасибо. До свидания, сэр.
— До свидания. Заходите в любое время.
Так. Спенс понял, что столкнулся с кирпичной стеной. Он не думал об этом раньше, но теперь стало ясно, что желание GM получить от него результаты будет никак не меньше его собственного желания получить грант и попасть на станцию. Его присутствие повышает престиж Центра, и теперь, когда они его заполучили, позаботятся о том, чтобы не выпустить добычу и, конечно, постараются не допустить возникновения проблем у такого ценного сотрудника. Наоборот, будут делать все, чтобы убрать на пути доктора Рестона любые препятствия.