Похититель снов
Шрифт:
— По правде говоря, мистер Рэмм, я и сам не знаю, с какой стати меня схватили. Может, спросите у своих людей? — Он кивнул на двоих охранников, с каменными лицами смотревших на него. — Я зашел навестить друга, когда они ворвались и схватили меня.
Начальник службы безопасности кивнул своим людям.
— У меня есть ваш отчет. Свободны. Возвращайтесь к своим обязанностям. — Он повернулся к Пакеру. — А еще у меня есть заявление доктора Уильямса. Он говорит, что вы получили доступ в лазарет под ложным предлогом после того, как вам отказали во
— Думаю, он преувеличивает, — Пакер усмехнулся.
— Хм-м. — Шеф Рэмм взял со стола белую папку. — Но он выдвигает против вас обвинения.
— Что выдвигает? — переспросил Пакер — Да он спятил! Давайте я с ним поговорю и все объясню. Я не хотел ничего плохого. Просто эта его медсестра вела себя неподобающе, вот я и решил сам разобраться.
Слабая улыбка скользнула по губам Рэмма; он кивнул и откинул прядь черных волос со лба.
— Хорошо, я вам верю. Вы, ученые, очень не любите, когда вам что-нибудь запрещают.
— Тогда я могу идти? — с надеждой спросил Пакер. Он находился под стражей уже более трех часов и устал.
— Боюсь, все не так просто. Верю я вам или нет, на самом деле не имеет большого значения. Видите ли, Уильямс подал официальную жалобу. Директор должен рассмотреть ее и решить, что делать.
— Но директора Сандерсона нет. И неизвестно, когда он вернется.
— Значит, вам придется дождаться его возвращения, или…
— Или что? Если есть другой способ уладить недоразумение, я только «за».
— Или доктор Уильямс отзовет свое заявление.
— Так давайте с ним поговорим и все уладим! Я уверен, он прислушается к голосу разума.
Рэмм поднял руку.
— Не так быстро! Доктор был изрядно взволнован. Я бы дал ему сначала немного остыть.
— Но мне надо отсюда выбраться. У меня эксперимент идет!
— Ну, придется вашим людям немножко поработать без вас. А вам надо было подумать, перед тем, как исполнять «Лебединое озеро» в лазарете.
— …
— Я сам переговорю с Уильямсом через некоторое время и посмотрю, что можно сделать.
— Буду признателен, мистер Рэмм. — Пакер поднялся и побрел к дверям. — Видит Бог, во всем этом есть что-то странное. Никогда не слышал, чтобы кому-то после электрошока давали успокоительное! Я думал, что это довольно безопасная штука, если вы понимаете, о чем я.
— Возможно, этому есть объяснение. Я проверю. А вы пока подождите в приемной. Я не собираюсь сажать вас в камеру.
Пакер кивнул и ушел. Начальник службы безопасности Рэмм вернулся в кресло, взял отчет офицеров и еще раз просмотрел его. Бросил бумаги на стол, сцепил руки за головой и откинулся на спинку кресла. Некоторое время он размышлял, а потом отодвинул кресло, встал, надел фуражку с золотым гербом и отправился на поиски врача.
Ари никогда не видела отца в таком состоянии. Он сгорбился в кресле рядом с ней, бледный, как четверть диска луны в иллюминаторе самолета. Отец
В маленьком самолете похитители сидели вокруг них, не сводя глаз с пленников. Им не запретили разговаривать, но о чем можно говорить в окружении злодеев? Отец и дочь изредка перешептывались и кивали.
Ари понимала, что происходящее означало нечто большее, чем ей до сих пор представлялось. Спенс, безусловно, находился в центре всей этой авантюры. Ей показалось, что отцу что-то известно, и это знание как-то влияет на него. Это пугало.
Она задремала, гадая, что же он такое знает и не хочет или не может ей сказать.
Самолет летел всю ночь, сделав лишь одну посадку для дозаправки на аэродроме в Германии. Ари проснулась и сонно посмотрела в окно. Она увидела золотисто-серое предрассветное небо и команду мужчин в синих комбинезонах, управлявших оранжевыми машинами вокруг их самолета. Через поле виднелось здание с надписями на крыше на немецком языке. Так она догадалась, что они где-то в центре Европы.
Когда она снова проснулась, в голубом небе ярко светило солнце, а под крыльями простиралось поле серых облаков. Земли не видно, так что она понятия не имела, куда они направляются. Впрочем, вряд ли это что-нибудь изменило бы.
Вскоре ей и отцу предложили простой завтрак: апельсиновый сок и черствую булочку. Остальным не досталось ничего, из чего Ари сделала вывод, что к ним относятся все-таки лучше. Она не ела целый день и расправилась с булочкой очень быстро, а затем повернулась к отцу.
— Папа, ты не ешь.
— Я не голоден, дорогая. Можешь взять мою булочку, если хочешь.
— Съешь сам. И сок выпей. Силы нам еще понадобятся. Неизвестно, когда удастся поесть в другой раз, а мы же должны быть начеку, чтобы не упустить шанс сбежать.
Отец ничего не сказал, но по выражению его лица Ари поняла, что он даже не думает о побеге.
Самолет пронзил облака и приземлился на бетонной площадке возле небольшого городка на краю пустыни. Ари видела вдалеке пустынные холмы и белые оштукатуренные здания города, напоминавшие выбеленные на солнце кости. Приземистые пальмы с пышными верхушками и невысокие пыльные кустики окаймляли посадочную площадку, словно одинокие путники, ожидающие рейса, который почему-то задерживается. С ее стороны в иллюминаторе не видно было ни других пассажиров, ни комитета для торжественной встречи.
Открылся люк и в прохладный салон корабля ворвался горячий сухой воздух пустыни. Ари с отцом оставались на местах, пока Тиклер не приказал им выходить. Они покинули самолет и прошли несколько шагов по бетонной посадочной площадке.
— Стойте! Ждите! — распорядился Тиклер. Никто не обращал на них внимания.
Хокинг с подручными совещался с группой из пяти человек в черно-белых бурнусах. По виду Ари решила, что видит контрабандистов. Над кустами на краю площадки поднялась верблюжья голова.