Похитители памяти (Звездные войны)

Уотсон Джуд

Он потерял своего падавана. Нужно было предвидеть, что Синдикат станет действовать немедля. Нужно было спасти мальчика еще вчера вечером. Теперь Оби-Ван обречен на жизнь пустую и безрадостную, такую страшную, что при мысли о ней Куай-Гона пробирала дрожь.

Что станется с навыками джедая, которым учили Оби-Вана? Все они потеряны. Кем станет мальчик? Он остался чувствительным к Силе, эта восприимчивость не зависит от памяти. Но как Оби-Ван сумеет применять Силу, если забыл уроки, полученные в Храме? Если он обнаружит свою власть над Силой, то начнет

применять ее бесконтрольно. Кем он станет? Забывшим честь и совесть, бездумным воином-наемником? Или воспользуется Силой для темных дел, как бывший ученик Куай-Гона, Ксанатос?

Куай-Гон не мог в это поверить. Не хотел верить. Пусть Оби-Ван потерял память, его светлая душа осталась в неприкосновенности.

Да, Куай-Гона снедала тревога. И он совсем пал духом. Мальчика, которого он знал, больше не существует. Такого умного, любознательного, стремящегося к знаниям. Он схватывал все на лету. И очень хотел учиться.

Куай-Гон отказывался верить, что этот мальчик ушел навсегда. Он этого не допустит. Наверняка хотя бы часть памяти может быть восстановлена. Надо только найти Оби-Вана.

– О чем ты думаешь, Джедай-Гон?
– робко спросил Гуэрра.

– Действовать будем завтра, - объявил Куай-Гон.
– Ворвемся во дворец. Завтра они постараются пустить пыль в глаза принцу Беджу. Это лучшее время для боевых действий. Во-первых, их внимание будет отвлечено торжественной встречей. Во-вторых, мы разрушим их союз с принцем еще до того, как он будет заключен.

– Истина, так, - восторженно прошептал Пакси.

– Как только принц прилетит, мы откроем двери складов, - тихо произнес Куай-Гон. У него в голове уже сложился план, и он очень надеялся, что они сумеют его осуществить.
– Как вы думаете, Каади сможет поднять народ?

– Да, так, - кивнул Гуэрра.

– Это и будет наш сюрприз Синдикату, - продолжил Куай-Гон.
– Народ ворвется в склады. Правителей охватит паника. На улицах начнется неразбериха. А мы отправимся прямиком во дворец с вашим антирегистратором. И захватим сокровищницу.

– При свете дня?
– с недоверием спросил Пакси.
– Но это опасно. И Дуэнна не сможет нам помочь.

Куай-Гон сурово посмотрел на братьев. Его голубые глаза горели ледяным пламенем.

– Вы идете со мной?
– спросил он.

Братья испуганно переглянулись.

– Да, так, - хором воскликнули они.

ГЛАВА 15

В голове у Оби-Вана острой болью перкатывался рокот моторов. Его швырнули на пол транспортного корабля, заперли в грузовом трюме. Он не открывал глаз. Чтобы остаться в сознании, приходилось напрягать всю волю. Он совсем обессилел. Умирал. Изнемогал.

Но помнил.

Они его не сломили. Не одолели. Вошли стражники, и он не поднял глаз, даже когда они стали насмехаться над ним. Оби-Ван торопливо сунул речной камень в карман туники, чтобы его не заметили и не отобрали. Камень согревал его сердце ровным, уверенным теплом. Оби-Ван черпал из него мужество. Самим своим присутствием камень доказывал, что Сила на его стороне.

Пока охранники

налаживали робот, стирающий память, Оби-Ван воздвиг внутри себя стены из Силы. Он заключил в прочную скорлупу все свои воспоминания, даже самые туманные. Объединил и горькие воспоминания, и радостные.

Первый день в Храме. Он так мал, так напуган. Вот он впервые увидел магистра Йоду - тот подошел поприветствовать нового ученика. Его глаза под тяжелыми веками казались сонными. "Издалека приехал, далеко пойдешь, - сказал магистр.
– И тепло, и холодно. Ищи, чего жаждет твое сердце. Здесь ты найдешь это. Слушай".

Журчание фонтанов. Позади Храма бежит река. Колокольчики, которыми повар увешал деревья в кухонном саду. Тогда он впервые заметил все это, и в его душе что-то шевельнулось. И мальчику в первый раз подумалось, что здесь он будет чувствовать себя как дома.

Хорошее воспоминание.

В виски ввинтились два металлических штыря. Электропульсаторы.

Камень у сердца согрел грудь теплотой.

Поездка домой. Мама. Нежность, свет. Отец. Его смех, сочный и раскатистый, мать смеется вместе с ним, так же весело. Его брат разламывает плод и отдает половину ему. Полный рот сладкого сока. Мягкая трава под босыми ногами.

Под присмотром стражников робот включил стиратель памяти. Странное ощущение зародилось в висках и двинулось в глубину мозга. Не боль, но...

Оуэн. Его брата звали Оуэн.

Рифт никак не мог наесться досыта.

Глаза Бент отливали серебром.

Вот он впервые обнажил световой меч. Включил его - меч засиял мерцающим светом. Почти все ученики Храма были неуклюжи. Он - нет. С этим оружием в руках он всегда был ловок. Световой меч приятной тяжестью лежал в ладони.

Теперь - боль. Добела раскаленные гвозди.

Ярко светится Сила. Он представил ее себе - золотистую, могучую, мерцающую. Она окутывает его воспоминания непроницаемой пеленой.

"Они мои. Не ваши. Я вам их не отдам".

Охранники Синдиката с удивлением увидели, что он улыбается.

– Рад, поди, что воспоминания исчезают, - ухмыльнулся один из них.

"Нет, не выйдет. Они со мной. Я их сохраню..."

Суровое полотно щекочет ладони. Он обнял мать. Поездка домой закончилась. Пора возвращаться в Храм. Он возвращался с радостью. Учеба в Храме была великой честью. Родители знали, что им его не удержать. Он очень этого хотел. И все-таки прощаться с ними так тяжело, так больно. К его щеке прижалась мягкая щека матери.

"Я навсегда это сберегу".

На Храм опускаются сумерки. Опускаются медленно - их рассеивают белоснежные дома Корусканта и огни на улицах. Свет тихо меркнет, но никогда не гаснет. В сумерках он ходит с Бент к реке. Бент любит реку. Она выросла на сырой планете. В ее комнату постоянно подается пар. Она плавает в реке, как рыба. Сумерки сгущаются, вода становится такой же серебристой, как глаза Бент.

Боль. Кружится голова. Сознание ускользает. Если он упадет в обморок, то потеряет все.