Похитители тьмы
Шрифт:
— Ты хоть представляешь, куда мы летим и во что можем вляпаться? — спросил Буш.
— На первый твой вопрос отвечаю — не вполне; на второй — да, вполне представляю, во что мы можем вляпаться.
— Люди не поднимаются в Гималаи в августе, если они не самоубийцы, — сказал Буш поедающему его гневным взглядом Сент-Пьеру. — Я просто хочу сказать…
— На вершину мы не будем подниматься. Напротив, там, куда мы пойдем, нам не понадобится ни кислородных масок, ни особого снаряжения.
— Мне показалось, ты говоришь, что мы не знаем, куда направляемся.
— Я сказал, что не вполне представляю. Будем идти по карте, но,
Буш посмотрел на навигатор. Две красные точки слились и превратились в одну. Тубус с картой и тубус с поддельным посохом снова находились в пути — двигались на север от Дарджилинга.
Глава 42
Четыре гигантские лопасти врезались в воздух, подняв вихрь такой силы, что все листья, камушки и прочий мусор сдуло с взлетно-посадочной полосы, словно включили громадный вентилятор. Вертолет фирмы «ХАЛ» медленно поднялся в воздух, его роторы длиной сорок три фута затарахтели над нижней долиной.
Семнадцать пассажиров молча сидели во взмывшем в небо коричневатом вертолете. Все были хорошо оснащены и сидели тесно друг к другу на двух обитых кожей скамьях вдоль бортов геликоптера, словно готовые в любой момент ринуться в бой. Кроме Веню, Иблиса, КК и Синди, в машине находились одиннадцать хорошо натасканных бойцов внушительной комплекции. Среди них были люди самых разных национальностей, смесь преступников и бывших военных из самых разных уголков света, хотя и объединенных общим умением говорить по-английски. Крутые ребята, искушенные в искусстве убивать, и каждый из них обладал качеством, которому невозможно научить: безусловная преданность Иблису — их общему лидеру, другу и — для большинства из них — щедрому нанимателю. Все они в той или иной мере в течение многих лет работали на него, всегда в любой момент были готовы на всё — от ограбления музея или частного дома до похищения людей. Одетые в плотные шерстяные брюки и темные свитера, хорошо вооруженные и оснащенные, они сидели в расслабленных позах и избегали встречаться взглядами с другими пассажирами.
Среди бойцов на жестких скамьях сидели два темнокожих проводника, которые казались крошечными рядом с вооруженными людьми, возвышавшимися над ними. Оба родом из небольшой деревеньки к северу от Дарджилинга, в каждом видны черты многих местных народов: бхутия, непальцев, тибетцев и индийцев.
Они отправились в путь, несмотря на протесты жен и детей. Их товарищи-проводники умоляли прислушаться к голосу разума, не присоединяться к этой безумной экспедиции, которой потребовались их услуги при восхождении на Канченджангу в наиболее опасное время года.
Но когда Сонаму Джигме пообещали за одно восхождение столько денег, сколько он зарабатывал за три года, все его страхи рассеялись. Он молод и силен, с плотным телом, более крупным, чем у большинства его соплеменников из деревни. Если кто и мог выжить в невероятно трудных условиях, то он как раз и был из таких людей. А если у него все получится, то у его жены будет дом, о котором она давно мечтала, три дочери получат образование, а он сможет гордиться тем, что обеспечил им гораздо лучшее существование, чем когда-либо мог себе представить.
Кунчен Тсеринг всегда считался умнейшим из проводников, и никто, как он, не знал все
Но Кунчен не из тех людей, которых можно купить; он вел простое существование и находил радости в семейной жизни и общении с великими Гималаями, которые давали ему пропитание. Умению ходить в горах он научился у отца своего отца — человека, который выживал в лавинах и бурях, бессчетно уносивших другие жизни. Дед Кунчена в первый раз попытался покорить высочайший из пиков Канченджанги в 1905 году с экспедицией, которую вел англичанин по имени Кроули. В этом неудачном восхождении погибли четверо, и англичанин больше не возвращался, чтобы повторить попытку. Дед рассказывал о безуспешных поисках Кроули, который хотел найти тайные храмы и мифические деревни, скрытые где-то в складках великой горы. Он так часто рассказывал эту историю, что Кунчену приходилось щипать себя, чтобы не задремать, чтобы глаза не остекленели, как это случается у большинства детей, когда они в двадцатый раз слушают одни и те же байки взрослых.
Когда высокий европеец предложил ему огромные деньги, Кунчен спросил, что его так интересует в горах, если он готов платить за то, чтобы его проводили туда, где ждет верная смерть. Веню рассказал в ответ историю, которую Тсеринг не слышал уже много лет — со времен его детства, когда сидел у костра с дедом, который рассказывал об Алистере Кроули и его великой экспедиции.
В конечном счете проводника соблазнили не деньги, не аргументы напористого человека, а карта, где был показан маршрут, которым никто еще не ходил.
Кунчен сказал, что добраться до вершины этим маршрутом невозможно, но простые слова Веню в конечном счете убедили его: «Мой пункт назначения — не вершина, а нечто гораздо более величественное».
Именно такими словами начиналась история, которую рассказывал дед Кунчена, именно эти слова сказал Кроули его деду более ста лет назад.
Вертолет приземлился на широкой, местами припорошенной снежком площадке с южной стороны Канченджанги. Гора возвышалась над заброшенным базовым лагерем, словно лестница в небо — укрытая снежной шапкой и величественная.
Люди Иблиса открыли откатные двери по обе стороны вертолета и теперь выпрыгивали на землю, словно готовясь к выполнению боевого задания. Рев вертолетного двигателя стих, лопасти стали терять обороты, двигатель перешел в холостой режим. Одиннадцать бойцов выгрузили из хвостового отсека десять ящиков с оборудованием и быстро отнесли их в сторону.
Синди и Веню выпрыгнули с левого борта. КК предпочла правую сторону — что угодно, только чтобы быть подальше от этих двоих.
На спрессованной земле и скалах площадки там и здесь виднелись снежные пятна. Температура в районе около тридцати восьми градусов по Фаренгейту — летний максимум для этой части мира.