Похитительница стихий
Шрифт:
Я не могла его оставить! «Латану»… единственное, что я помню от мамы, так это её сказки… сказки о добром и благородном Латану. Бросить его сейчас — это всё равно, что предать забвению всё, что осталось мне от мамы!
«Никогда! Мы справимся!»
— Подкинь меня…
— Ты совсем спятила?!
— Подкинь! Ты останешься в куполе. Это меня нельзя схватить без последствий. Ты у нас — лакомый кусочек…
Несколько секунд энер боролся с собой. Об этом говорила его мимика и кулаки. Он так крепко сжимал пальцы, что костяшки на его руках побелели.
— Я… прошу…
— Буду, — с готовностью кивнула я, сдерживая себя от поцелуя.
В следующее мгновение я взлетела в воздух.
Хотелось, конечно, приблизиться для точности, но Волан вряд ли позволит сократить расстояние между мной и чудовищами ещё хотя бы на полметра.
Стреляя с двух рук чёрными пульсарами, которые раскалялись от скорости замены фаерболов, добилась своего.
Уже через минуту из сорока голов гидры осталось две.
Тварь взревела, когда Левиафан ухватился пастью в её громадное тулово, чтобы зараза не сбивала мой прицел.
Не теряя времени, снесла гидре ещё одну голову.
Хранительница арки извернулась и ушла под воду с головой.
Прикусив губу, задумалась.
«И что делать? За ней идти!? Да уж, конечно! Да и охранять арку кто-то должен…»
— Уходи! — Приложив руку к сердцу, крикнула, что есть мочи Левиафану. — Спасибо!!!
— Ммммм… — прогудел хозяин морей, следуя примеру гидры — исчезая в водах великого моря чудовищ.
Уверенность, что с ним будет всё хорошо, позволила отступить.
Стихия Волана потянула меня, словно на цепи, обратно в безопасный кокон тьмы.
— Готово!
— Замечательно, — выдохнул мрачный жених, впуская меня внутрь собственного щита. — Теперь мы можем возвращаться на борт!?
— Ага… только, кажется, наши корабли уже на той стороне арки…
Волану и его стихии хватило пары секунд, чтобы сократить расстояние между нашим шариком и проходом в империю Дагалы.
Парень нервничал.
— Готова?
— Ещё как!
— Вперёд!
Глава 44
Лететь рядом с Воланом… кажется, это стало моей мечтой. Точнее не просто мечтой, потому что мечты в моём представлении — это что-то несбыточное, манящее и желанное всей душой.
То, что я чувствовала по отношению к нашей близости, опасной и бесконтактной из-за страшной стихии, бушующей во мне, меньше всего подходило к мечте. Но было ей!
Мечта, жажда, стремление, крик души! Хотелось вложить пальчики в широкую, горячую и такую надёжную ладонь Риза и застыть рядом с ним в веках… даже если против нас ополчится весь мир!
То, что я чувствовала к Волану, больше не воспринималось как влюблённость. Удушающее счастье, переполняемое меня, когда энер всего лишь находился в поле моего зрения, давно вышло за рамки такого примитивного определения.
«Я люблю его! Но не просто так! Не так, как обычно любят распространяться о любви влюблённые глупышки, утверждающие, что любят только потому, что ОН есть. Нет! Я полюбила Волана по многим причинам! Он — добрый, умный, самоотверженный. Он умеет слушать и слышать. Чувствует меня… пусть
Когда арка с ослепительным светом затянула нас внутрь, я еле удержалась от того, чтобы не схватить Волана за руку.
Лучи погасли, как только нас выплюнуло в воду, где моя магия каким-то волшебным образом исчезла, роняя меня в воду.
— Ой! — Уйдя с головой, успела только заметить, что угрозы нет, да и корабли спокойненько качаются на волнах, сбросив рядышком от тусклой арки якоря.
Сильные руки энера выдернули меня обратно.
Прижав меня к себе, Волан самым настоящим образом щупал меня сразу и везде.
— Эй!
— Молчи. Мне нужно убедиться, что с тобой всё хорошо. Нет ли повреждений? Всё ли на месте.
Когда Риз обеими руками сжал мои ягодицы, я возмущённо попыталась его отпихнуть, вспыхнув от смущения, как спичка.
— Перестань! Там уж точно со мной всё нормально! Расскажи лучше, почему все мои стихии еле теплятся?
— Завеса. Как видишь, со стороны дагал чудовищ нет, зато есть довольно ощутимое препятствие в виде лишения магии.
— Оу! А как же тогда мы прошли?!
— Не побоялись и прошли. В этом состоит главная интрига завесы.
Со стороны «Зари» к нам уже плыла шлюпка с парой-тройкой матросов.
— Не понимаю…
— Мара, для дагал нет ничего страшнее потери магии. Это у сартонцев пустых людей полно… в Дагальской империи таких нет. Если рождается слабый маг, то он будет обладать одной стихией — это потолок печальной участи. Да и не стоят дипломатические разборки с Сартоной того, чтобы пережить ужас этого перехода. Нам с мамой приходилось спасаться от смерти. Такой мотив куда круче примитивного договора со смесками, кровь драконов в которых выгорает.
— Это мы — смески?!
— Вы, — поморщился Риз, поддерживая меня на плаву. — Не злись. Я историю отцу сдавал ещё в шесть лет. То, о чём говорю, знаю из достоверных источников. У меня были лучшие учителя Арконы. Несколько тысячелетий назад наша планета была неразделима. Заправляли всем драконы и вампиры. Первые любили размножаться, вторые — экспериментировать… пока не заигрались со своей пищей и не стали перед употреблением ещё и совокупляться с ними.
— Фу…
— Не «фу», а просто безобразие, но именно благодаря этому появились магикрессы и маги. Сначала их отделяли и исследовали, отмечая, что смески куда круче простых людей, а потом новое поколение дало отпор, разбудило дремлющих хранителей, поназаключало договоров с высшими духами… Появилась защита — завеса, и всё. А ещё! После молитв магов у вампиров больше не рождаются дети от примитивных. И у драконов. Всё происходит в пределах вида. Как-то так.