Поход без привала
Шрифт:
Радиосвязь с командармом 33 прекратилась. На освобожденную территорию начали мелкими группами выходить бойцы, просочившиеся через вражеское кольцо. Они рассказывали, что фашистам удалось расчленить войска Ефремова на изолированные отряды.
В сырой апрельский день к беловцам вышла большая группа солдат и офицеров — почти семьсот человек. Среди них — четыреста раненых. Это были те, кто отстал от главных сил Ефремова.
На другом участке, через глухие леса, выбрался второй отряд. Он принес известие о гибели командарма. Немцам удалось окружить группу, которую возглавлял генерал. Несколько раз Михаил Григорьевич
Командарм приказал уцелевшим бойцам пробиваться дальше, а сам с несколькими офицерами занял оборону. Приподнявшись на локте, генерал продолжал стрелять до последней возможности.
Он погиб смертью героя, до конца выполнив свой воинский долг.
Даже немцы воздали должное мужеству советского генерала, похоронили его с воинскими почестями. Выступая над могилой, немецкий военачальник сказал своим солдатам: «Сражайтесь за Германию так, как сражался за Россию генерал Ефремов».
Погиб старый друг-одногодок, с которым Павел Алексеевич делил трудности в фашистском тылу.
И можно было не сомневаться, что свои освободившиеся войска гитлеровцы бросят теперь против группы генерала Белова.
11
Город Ельня стоит среди огромных лесных массивов. На древнем гербе его три ели. Невелик городок, а слава у него громкая, на всю страну. Основанный в начале XII века, он долгое время был одним из западных стражей государства Московского. Не счесть, сколько разных завоевателей сложили свои головы в окрестных полях и лесах. Летом сорок первого года десятки тысяч березок пришлось срубить тут гитлеровцам на кресты для могил.
Павел Алексеевич еще в академии изучал, да и в книгах читал потом, как отважно действовали под Ельней русские партизаны в период наполеоновского нашествия. В городе стояла французская бригада генерала Ожеро. Страшась партизан, французы возводили укрепления, приспособили для обороны дома. Гарнизон постоянно находился в боевой готовности.
А финал был плачевным.
Когда наполеоновская армия начала отступать от Москвы, партизаны усилили нажим. Отряды Дениса Давыдова, Александра Сеславина и Александра Фигнера измотали вражескую бригаду в мелких боях и стычках, потом нанесли решительный удар. Генерал Ожеро вынужден был капитулировать. Вместе с ним сдались шестьдесят офицеров и до двух тысяч солдат.
Места вокруг Ельни самые подходящие для партизанской войны, можно укрыться в дебрях. Да и традиции живучи. Вот и теперь не давали там немцам покоя два крупных партизанских полка: имени Сергея Лазо и имени 24-й годовщины РККА. В этих полках зародилась идея взять город штурмом. Дорогобуж-то, дескать, освобожден народными мстителями, а мы чем хуже?!
Белов не возражал.
В ночь на 23 марта загремела партизанская артиллерия. Начался бой, продолжавшийся потом трое суток. Партизаны полка имени Лазо заняли почти весь город, захватили большие трофеи. Но соседи не поддержали лазовцев. К фашистам прибыло подкрепление, и Ельню пришлось оставить.
Павла Алексеевича особенно интересовали причины неудачи. Он специально послал к партизанам для расследования объективного и доброжелательного человека —
Как и предполагал Белов, неудача была вызвана тем, что партизаны не сумели организовать взаимодействие частей. По существу, штурмовали город только лазовцы, а полк имени 24-й годовщины РККА вступил в бой с большим опозданием, когда фашисты опомнились и прислали в Ельню свежие подразделения. В общем, ударили партизаны не кулаком, а растопыренными пальцами. А в пальцах совсем не та сила!
Наказать виновных — дело простое. С этим можно и не спешить. Лучше посмотреть в корень, чтобы не повторялась ошибка. Сама жизнь требует объединить партизанские отряды на освобожденной территории под руководством опытных командиров, умелых штабов. События в районе Ельни еще раз подтвердили это.
12
На завтрак была редька. Большая, немного подгнившая, но вполне съедобная. Одна на двоих, для командира и комиссара. Запивали ее кипятком, заваренным какой-то душистой травкой. Ни хлеба, ни сахара. По сухарю на человека давалось только в обед, к котелку с бульоном из мяса павшей или убитой лошади.
— Слушай, Михайлов, никакой фантазии у тебя не осталось, — пошутил Павел Алексеевич. — Дней пять только редька да конские кости. Хоть бы маленькое разнообразие в меню внес.
— Неделю, — хмуро ответил адъютант. — Как раз неделю на таком пайке сидим. Самолеты не приземлялись, а все запасы вы приказали отдать раненым.
— Ничего, ничего, — успокаивающе произнес Щелаковкий. — От редьки, по крайней мере, цинги не будет.
— Слабое утешение, — махнул рукой Белов. — Мы в штабе еще так-сяк, а каково людям бой вести? Ты поговори с начальником тыла насчет рыбы. Ее ведь и подо льдом ловить можно… Михайлов!
— Я, товарищ генерал!
— Вчера возле Ельни партизаны отбили у немцев восемь коров. Выясни, когда привезут мясо. Для штаба — половину туши. Все остальное — во вторую гвардейскую, там совсем скверно.
— Будет выполнено.
Покончив со скудным завтраком, Павел Алексеевич вышел на крыльцо. Дом был старый, пятистенный, самый большой в деревне. Крыльцо просторное, с затейливой резьбой. Только один этот дом и стоял под крышей. Никому не понадобились железные листы кровли. А другие избы оголены, словно ураган пронесся над ними, сорвав всю солому с ребер-стропил. Трудно привыкнуть к такой печальной картине. Особенно это бросается в глаза сегодня. Утро солнечное, небо яркое, будто заново отлакированное. Весело журчат ручейки в осевшем снегу. А избы убогие, низенькие, мрачные.
Солому с крыш давно скормили коням. Во всей округе, от станции Угра до Дорогобужа, с самого февраля не найти ни клочка сена. Про овес и думать забыли. Белов отдал приказ: заготавливать в лесу тонкие ветки молодых осинок. Лошади грызли их, набивали брюхо. Стояли у коновязей тощие, понурив голову. Работы от них не требовали. Только бы не подохли, протянули еще немного, пока появится на проталинах трава.
Даже генеральский Победитель сдал в теле, хоть и давали ему не только солому, но и комбикорм, который несколько раз сбрасывали самолеты. Зато и доставалось Победителю больше других. Длинные пробеги почти каждую ночь.