Поход на Кремль. Поэма бунта
Шрифт:
Распоряжения полковника Бародыкина П.И.
Видеозапись. Просьба не демонстрировать детям до 8 лет
Вы что, охуели тут все вообще, что происходит, майор? А ты, Летозимов или как тебя там, ты, блядь, для чего поставлен тут, мудила! Так, к ебаной матери улепезднули все отсюда, пока я на хуй вас всех, блядь, в гробы тоже не уложил! Убери телефон свой, я сыму тебе сейчас, сука, кино про твою страшную с этой минуты жизнь, убери, пока ебальник тебе этим телефоном… Ты, блядь хуева! Я не тебе, бабушка, я понимаю, у тебя горе, еб твою мать, но ты соображай все-таки, куда тебе вздумалось труп волочь! А кто виноват, ежик в тумане виноват? Кто похороны, блядь, организует? Кто, я спрашиваю пока устно, блядь! Чьи автобусы? Иди сюда, говнюк! Название фирмы быстро сказал! «Глазет»? Так, блядь,
Репортаж корреспондента радио «Свобода» Ника Пирсона
Итак, как вы знаете, за день до этого в Москве было последним скандалом сбитие насмерть до убийства студента кортежем высокопоставленного чиновника Шелкунова. Утром двадцать девятого июля родственники и друзья молодого человека, имя которого указано будет после уточнения, устроили похоронную процессию с гробом, носящимся на руках, как это принято в России. Но похороны превратились в политический митинг. Кто хоронили, они решили, что лучшее место для кладбища будет на Красной площади и мавзолея Ленина. Они решили туда. Сразу же по маршруту траурного кортежа появились скопления силовых структур. Все улицы оцеплены вооруженными до зубов милиции и военных. Много техноброневых машин. В настоящее время процессия все еще продолжает двигаться, но там было образовано в тупик, пока неясно, что же будет дальше. Мы надеемся на мирный исход событий, но история России не всегда подтверждает наши лучшие ожидания. Мы скоро вернемся к вам с последним докладом, пожалуйста, оставайтесь с нами.
6
Алишер Скунсевич, один из главных идеологов Кремля, преданный адепт идеи русской имперской государственности, первым пришел в так называемый Дубовый зал, где собирались большие люди, перед тем, как начать заседание в соседнем, совещательном зале. Этот благоустроенный предбанник существовал для того, чтобы высшие чиновники не подтягивались поодиночке, как попало, а вошли бы вместе и разом – и, как правило, тут же появлялся председательствующий.
Постепенно Дубовый зал наполнялся людьми. Скунсевич, сидя в углу, рисовал на коллег дружеские шаржи, имея художественный талант (и не только в этой области). Еще у Скунсевича было увлечение давать каждому клички, например, Доктор Веб (за тайное пристрастие к компьютерным играм), Баскетболист (за маленький рост и привычку постукивать по столу, как по баскетбольному мячу), Зять (за вечные иронические жалобы на сварливую тещу), Заречный Англоман (за пристрастие к английским паркам в своих заречных поместьях и к чаю с молоком), Джокер (за привычку прятаться в неожиданных местах, а потом неожиданно появляться, безобидно пугая, – он любил это еще с детства), Гонщик (за любовь к быстрой езде), Волга Впадает В Каспийское Море (за склонность к избитым афоризмам и тривиальным поступкам), Тень Тени (за умение быть незаметным), Унуноктий (за внешнюю инертность при внутренней активности: когда играли в детстве в «Зарницу» и заблудились и пожилая учительница, бывшая за командира отряда, испуганно спросила, куда идти, он пискнул: «Налево», и все пошли, и ругали его, очень уж долго шли, но, как ни странно, все же вышли, не испытывая, однако, никакой благодарности к указавшему путь; с тех пор он, даже когда знает верную дорогу, помалкивает), Противник Бабы-Яги (за нервное отношение к любым проявлениям несогласия с его мнениями и поступками), Реваншист (за скрытые советские настроения), Коварство И Любовь (за – поскольку женщина – чисто женские ходы в политике), Сапоги Всмятку (за увлечение одновременно обувным бизнесом и ресторанным делом), Дайвер Пустыни (за умение, ныряя, всегда каким-то невообразимым образом находиться на поверхности).
Двери распахнулись, все прошли в зал заседаний, затем стремительно и одухотворенно, как пионер к знамени, прошагал к своему столу председательствующий – Доктор Веб.
– Ну? – сказал он. – Кто объяснит, что происходит?
Все
– Никто не знает? – спросил Доктор Веб.
– Да всё они знают, – на правах личного друга Доктора Веба позволил себе высказаться Дайвер Пустыни.
Все мысленно скрипнули зубами: надо же, как вывернулся, сказал «они», то есть себя вывел из-под обстрела, хотя по правилам субординации именно ему следовало доложить Доктору Вебу, что случилось.
– Ерунда, – сказал Сапоги Всмятку, имевший репутацию юродивого, который может говорить, когда другие молчат – все равно не примут всерьез. – Там уже ОМОН, войска, там все в порядке.
– А из-за чего началось? – Доктор Веб посмотрел на Коварство И Любовь, вспомнив, что за месяц ни разу к ней не обращался, а это нехорошо.
Коварство И Любовь сказала, что началось из-за упущений в социальной политике.
Доктор Веб попросил высказаться и других.
Баскетболист сказал, что каждый должен подумать, что он сделал для того, чтобы общая ситуация улучшилась.
Зять напомнил о нехватке инвестиций в градообразующие предприятия, из-за чего возникают очаги напряжения.
Заречный Англоман произнес длинную речь о необходимости всеобщей диспансеризации.
Джокер, согласившись, добавил, что если бы были приняты соответствующие законы, то можно было бы избежать нежелательных явлений либо трансформировать их в желательные.
Гонщик потребовал прекратить и не цацкаться.
Волга Впадает В Каспийское Море выразил мнение, что тише едешь, дальше будешь, а без труда не вынешь рыбку из пруда.
Тень Тени посоветовал разобрать вопрос всесторонне, не либеральничая, но и не прибегая к крайним мерам.
Унуноктий пробормотал что-то абсолютно неразборчивое, но при этом все сделали вид, что расслышали и приняли к сведению.
Противник Бабы-Яги заявил, что не знает, как другие, но лично он всегда по этим вопросам готов занять принципиальную позицию.
Реваншист посетовал, что теперича не то, что давеча. Давеча бы хоп, и все, а теперь то одно, то другое, то то, то сё.
Сапоги Всмятку горячо ответил неведомым оппонентам, что если он выразился в каком-то смысле, то это не означает, во-первых, что он именно так думает, а во-вторых, что он именно этот смысл имел в виду, на самом же деле он полагает, что все серьезней, чем кажется, но паники поднимать не стоит.
Скунсевич продолжал делать зарисовки еще и потому, что боялся заснуть: эту ночь он провел, читая Джойса в оригинале, увлекся, только около шести утра с трудом оторвался от могучей книги, а в восемь уже встал. Но, как ни старался, все равно поклевывал носом, то и дело упуская нить. Вот говорит Доктор Веб, Скунсевич, слушая, задремывает, делая вид, что прикрывает глаза для большей сосредоточенности, тут же приходит в себя, ему кажется, что Доктор Веб продолжает говорить, но, оказывается, это уже выступает Дайвер Пустыни – с теми же интонациями, и опять Скунсевич задремывает, и опять просыпается, и кажется ему, что речь Дайвера продолжается, но нет, это уже говорит Коварство И Любовь.
Вдруг до Скунсевича доносится его фамилия. Он приподнимает голову, которая до этого была склонена как бы в задумчивости, безошибочно смотрит на Доктора Веба и по его ожидающим глазам понимает, что был задан какой-то вопрос. Кто-то подленько хихикнул, радуясь видеть Скунсевича в затруднительном положении. Но не тут-то было: застигнуть Алишера Степановича врасплох еще никому не удавалось. И он после паузы сказал:
– Надо вычленить главное. И уже исходя из этого действовать. Но, поскольку действие равно противодействию, я бы предпочел некоторое время ничего не делать.
Даже враги и недоброжелатели мысленно аплодировали Скунсевичу: именно это каждый из них хотел бы сказать, но не чувствовал себя вправе.
Тут раздался звонок телефона.
Все вздрогнули: когда проводится такое совещание, телефоны выключены у всех. Кроме, конечно, председательствующего. Но звонил не его телефон, звонил телефон Дайвера Пустыни, который, видимо, забыл выключить его. А может, и не забыл.
Все смотрели в стол, чтобы нельзя было догадаться, кто о чем думает.
– Ответьте, что же вы, – сказал Доктор Веб с ноткой раздражительности.