Поход Сагайдачного на Москву. 1618
Шрифт:
1) соединить Московское государство с Польшей неразрывным союзом;
2) установить между ними свободную торговлю;
3) возвратить Польше и Литве страны, от них отторгнутые, преимущественно княжество Смоленское, а из Северского — города Брянск, Стародуб, Чернигов, Почеп, Новгород-Северский, Путивль, Рыльск и Курск, также Невель, Себеж и Велиж;
4) отказаться от прав на Ливонию и Эстонию.
Как видим, Сигизмунд III не очень доверял собственному сыну, отправляя с ним к Москве такое количество строгих ревизоров. Сложно сказать, было ли это проявлением его личного недоверия или продиктовано требованиями сейма. Однако очевидно то, что единства среди поляков не было. В дальнейшем это сказалось на результатах кампании, так как добиться от сейма достаточного финансирования Владиславу так и не удалось.
Перед самым выходом Владислав отослал в Москву грамоту, в которой объяснял
Тем не менее, молодой королевич кое-что упустил из виду. А именно то, что Москва, предчувствуя развитие событий на западных границах, готовилась к отражению польской интервенции и для этого пошла на некоторые жертвы, стремясь развязать себе руки на севере. Именно поэтому 23 февраля 1617 года в деревне Столбово (вблизи Тихвина) был заключен мирный договор Московского царства со Швецией. Шведы возвратили царю захваченный ими ранее Новгород, но московское правительство принуждено было согласиться с передачей Швеции некоторых городов Московского царства, таких как Ивангород, Ям, Копорье и Орешек. Также Михаил Федорович Романов по-прежнему был лишен Корелы и Корельского уезда. Таким образом, по Столбовскому договору к Швеции переходила территория, имевшая важное политическое и экономическое значение. Московское государство лишалось выхода к Балтийскому морю. Территория Карелии и карельский народ оказались разорванными на две части,
причем центр Карелии — город Корела, отошел к Швеции. Столбовский договор никак нельзя назвать выгодным Москве, а Густав Адольф даже именовал его настоящей победой шведской дипломатии. Однако Москва, не задумываясь, пошла на него. Несмотря на все потери, Михаил Федорович Романов теперь был готов встретить Владислава и дать ему решительный отпор.
Войска поляков неспешно подступали к границам Московского царства и скоро были в землях, которые не успели еще забыть топот копыт лошадей польского воинства и залечить раны, нанесенные им во время прежних нашествий. Поначалу Владиславу ничто не предвещало каких-либо трудностей. Первым к его ногам упал Дорогобуж. Дорогобужский воевода Иванис Ададуров сдал свою крепость Владиславу, признавая его царем московским. Королевич торжественно вошел в город, не забыв щедро вознаградить как своих военачальников, так и людей Ададурова, которые так хорошо его приняли. Не возникало особых затруднений и во время передвижения польской армии на протяжении еще нескольких недель.
Однако чем дальше польский корпус углублялся в московские земли, тем сильнее становилось сопротивление царского войска и многочисленного народного ополчения. Наконец Владиславом было принято решение на время прекратить дальнейшее продвижение и остановиться лагерем у города Вязьма. Здесь он намеревался ждать из Варшавы подкреплений и денег для дальнейшего осуществления своих планов. Однако лагерь у Вязьмы, которая многократно переходила из рук в руки во время Смуты и к тому времени насчитывала всего сто двадцать шесть уцелевших дворов, стал точкой отсчета неудач, которые начали преследовать полного честолюбивых планов королевича. Время шло, но ни денег, ни солдат в помощь сыну Сигизмунд III присылать не спешил. Польская армия, которая по большей части состояла из немецких и венгерских наемников, а также добровольцев из польской и литовской шляхты, быстро теряла интерес к войне и страдала от низкого уровня дисциплины. Шляхтичи предпочитали выполнению приказов своих командиров буйные пиршества и разгульную жизнь. А что касается немцев и венгров, поднять их боевой дух и уровень дисциплины можно было лишь с помощью одного средства — звонкой монеты. Но как раз в этом универсальном средстве Владислав испытывал острый недостаток. Боевые действия свелись к набегам на окрестные районы, и без того разоренные войной, отрядов легкой кавалерии Александра Лисовского, так называемых «лисовчиков». Эти кавалеристы, которых в Речи Посполитой именовали казаками, имели довольно скандальную славу. В отличие от других подразделений польской конницы, «лисовчики» формально не получали жалованья от польской короны. Они кормились только за счет трофеев и награбленной добычи, чем во многом были похожи на украинских и запорожских казаков. Во время боевых действий они рассчитывали на свою мобильность
«Лисовчики» получили печальную известность благодаря многочисленным грабежам, насилиям и убийствам, жертвами которых становилось мирное население. Не брезговали они грабить и земли своей родины (это было одной из причин, почему король Сигизмунд III желал удалить их из Речи Посполитой настолько надолго, насколько это было возможным). Неудивительно, что, оказавшись на чужой территории, «лисовчики» показали свои «таланты» в полной мере.
Что же касается немецких наемников и охочекомонной [4] польской шляхты, о которых говорилось выше, они такой неприхотливостью как лисовчики не отличались. Поэтому очень скоро королевич Владислав был поставлен перед тем фактом, что количество солдат в его лагере под Вязьмой тает просто на глазах. Ландскнехты и отряды шляхетного рыцарства попросту разъезжались во все стороны, оставляя Владислава на произвол судьбы. Нужно было немедленно что-то предпринять. Тут-то в очередной раз и вспомнили о тех «волосах и ногтях», которые надлежало беспощадно подстригать, когда они разрастались в большом количестве. И похоже на то, что Владислав, находясь в лагере под Вязьмой, совсем не склонен был к такому «подстриганию». Сейчас он отчаянно нуждался в помощи казаков. И радость его была бы прямо пропорциональна количеству сабель, которое имелось возможным собрать в Украине. В Киев к Сагайдачному полетели депеши с призывом о помощи.
4
Охочекомонный — конный доброволец.
Но казацкий гетман откликнулся на просьбы о помощи не сразу. Прежде чем дать свое согласие на поход, он начал переговоры с поляками. Несмотря на то, что, как уже говорилось, Сагайдачный и молодой королевич находились в дружеских отношениях, да и лояльность гетмана Сагайдачного к польской власти известна всем, кто интересуется его биографией. Лояльность лояльностью, но у Сагайдачного были свои цели, которых он стремился достичь, согласившись, подать руку помощи полякам. Чтобы понять, в чем состояли эти цели, вернемся немного назад.
Дело в том, что еще с 1596 года, то есть со времени провозглашения в Речи Посполитой Брестской унии Православной и Католической церквей, православная иерархия в Украине была уничтожена. На смену ей пришла Греко-католическая церковь, в главенстве которой был заинтересован папа римский и его польские сторонники. С помощью унии огромные денежные средства и влияние, которые раньше принадлежали в Украине православной церкви, теперь переходили непосредственно к самому папе. Такое положение дел совсем не устраивало представителей украинского казачества, которые испокон веков были ревностными поборниками православия. Гетман Сагайдачный, в числе других представителей казацкой старшины, многие годы посвятил борьбе с последствиями Брестской унии и неоднократно добивался успехов в этом непростом для Украины вопросе. Поэтому плачевное положение Владислава под Вязьмой он тут же использовал в своих целях.
Основными из выдвинутых казацким гетманом требований стали придание законного статуса Киевскому Богоявленскому Братству, основанному в 1616 году без разрешения короля, а также возобновление в Украине православной иерархии. И хотя до освящения иерусалимским патриархом Феофаном III для Украины православных митрополитов и епископов оставалось еще три года, надо думать, что фундамент для такой победы над проримской политикой Польши был заложен Сагайдачным именно во время этих переговоров. К требованиям дать свободу православной вере Сагайдачный присоединил пожелания расширить принадлежащую казакам территорию и признание со стороны Польши судебной и административной автономии Украины. Гетман давал Варшаве ясно понять, что заключенный недавно Ольшанский договор между Запорожским войском и Речью Посполитой, согласно которому казачий реестр урезался до смешной цифры в одну тысячу казаков, его никоим образом не устраивает.
Крыть Сигизмунду было нечем, и пришлось идти на уступки — как король, так и сейм согласились со всеми этими требованиями Сагайдачного и прислали в его войско клейноды, то есть булаву, бунчук, войсковую печать и флаг. Это было знаком того, что все требования казаков приняты. Теперь начать подготовку к масштабному походу на Москву ничего не мешало. Из Киева к полковым и сотенным городам поскакали десятки гонцов, спеша донести до полковников гетманский универсал с требованием собирать казаков для похода. Уже к середине лета 1618 года войско было подготовлено и в августе выдвинулось через Сиверскую Украину в пределы Московского государства.