Поход в неизвестность
Шрифт:
Петр Григорьевич уже целовал даме руку и передавал вещи носильщику.
– Ужасная дорога. Я все время думала о нашей встрече. Не могла представить. Какой она будет. Цветы! Это мне! Какие красивые. Их так много! Такое впечатление, что Вы хотите ими услать всю шхуну. Ведь куда мы плывем, там не растут цветы? Простите за мою шутку. Быть может она сейчас и ни к месту.
–Я не могу никак насладиться Вашим голосом. Готов его слушать и слушать.
– Перестаньте мне льстить. Может еще и надоесть. Но я бы этого не хотела.
– Женя. Я прошу Вас, не надо так говорить. Меня к Вам
Девушка немного смущается.
Смотрит еще раз на букет. Втягивает его тонкий аромат.
–Петр Григорьевич. Это те же, которые Вы мне дарили в прошлый раз.
–Да, конечно же. Точно такие. Вы не забыли? Как хорошо, что Вы теперь рядом. Вас не было и я думал очень часто о наших встречах, и тоже представлял, как мы снова встретимся…
– Ну, а что же вы обо мне думали? Признавайтесь!
– Женя немного лукаво смотрит ему в глаза.
–Я Вам скажу, скажу обязательно, только после, о прожитых без Вас минутах, часах, днях, месяцах в конце концов. А сейчас Вы должны прислушаться к моему совету.
–Что же это за совет?
–Вам не следует отправляться этой ночью в далекий путь. Это очень опасно.
Петр Григорьевич взял руку Жени и крепко сжал.
– Я давно все обдумала, и немного жалею, что женщин мужчины принимают за более слабое существо. Ну и пусть! Но Вас я попрошу сделать исключение. Вы не должны тоже так думать. Я Вас слишком долго ждала. Вы постоянно в плавании. И нет этому конца! Вы вправе решать, что Вам лучше. Я или море? Вы скажите мне это сейчас и ни минутой позже! Я или, или, быть может, море… Я Вас просто умоляю ответить, я, если хотите, требую! Я устала. Больше не желаю читать от Вас длинные письма и подолгу Вас не видеть. Хочу предупредить. Если Вы сейчас произнесете нет и отправите меня в прошлое, знайте, Вы меня потеряете, потеряете навсегда!
– Женя! Женя. Я знал, что Вы неотступны и Вас невозможно разубедить. Но попытаться еще раз сделать это, – была моя обязанность. Вы решили так, и я вынужден Вам подчиниться. Вы отправляетесь со мной. Мы будем с Вами вместе долгие дни и ночи. Мы заберем у судьбы наше потерянное время и восполним его своим присутствием, своим дыханием друг подле друга. Вы мне поможете там, за линией горизонта и наше судно не тронут никакие сильные шторма, нам будет дуть ветер в спину, нас будут нести к заветной цели попутные течения. Ваши теплые нежные руки дадут мне силы выполнить свой долг.
– Петя! Не нужно так. Вы говорите и в Вашем голосе я ощущаю, что Вы готовы ждать от этого плавания не только победы, но и капризы в наших судьбах, связанные с неимоверными трудностями. Я прошу Вас, не настраивайте себя на различного рода риски. Примите все, как должное и меня тоже. Если бы не моя к Вам любовь, я захотела бы стать мальчишкой, юнгой, моряком и, как и Вы дерзать и покорять! Ходить в такие путешествия. Но для этого нужно много знать. На одном энтузиазме далеко не уйдешь.
– Вы о чем Женя?
–Мне кажется, что для такого далекого путешествия времени на сборы, подготовку должно уйти значительно больше.
– Женя. Все продумано до мелочей. План утвержден на уровне правительства, министра, составлялась
Здесь, рядом друг с другом, Женя, я хочу Вас просить перейти на более близкое общение между нами
Когда мы с Вами подолгу не видимся, потом встречаемся, отчего то начинаешь поневоле общаться на Вы. После затяжных разлук, посетую, это делать довольно сложно.
– Конечно, я согласна, но если иногда или при посторонних…
– Безусловно Женя, как угодно.
Через несколько минут они уже подходили к экипажу.
–Познакомьтесь Женечка. Это Гурэн Прокофьевич. Член коллегии при правительстве по экспедиционным вопросам. Нам же оказывает непосредственную помощь в обеспечении необходимых продуктов и снаряжения.
–Очень рад! Как же очень рад и наслышан, – довольным мягким голосом приветствует Евгению знакомый капитана и легким движением руки преподносит ее кисть руки к своим губам.
–Наслышаны, наслышаны о Вас. Как же так. Женщина и в такой путь! Незаурядный поступок для такого нежного существа, как Вы.
–Вы ее просто не знаете,– возразил Рубинов. При ее присутствии наше путешествие я не считаю слишком опасным.
– Похвально господин капитан, похвально слышать от Вас такие слова, пропитанные не только чувством долга к отчизне, ранее высказанные из Ваших уст, но и сию минуту в отношении Вашей прелестной дамы. Ну что же мы стали? Тут поблизости есть подходящее местечко, не плохое спешу вас заверить, где мы могли бы открыть бутылочку французского вина, выпить по чашечке английского чаю и выполнить необходимые формальности в документах перед отправкой судна.
– Не лучше было бы это сделать на шхуне, когда все будет для отправки готово?! – возразила Евгения Александровна.
– Я бы возможно внесла и свою, пусть незаметную лепту в подготовке к нашему отплытию.
–Но если дама настаивает?
–Нет, нет Гурэн Прокофьевич. Сделаем так, как согласовали с Вами заранее, это займет не так много времени, уверяю Вас Женя, – высказывает свое мнение Рубинов.
В трактире свет проникает от улицы через большие окна, выложенные внутри частыми переборками. Вокруг, за столиками, идет оживленная беседа, преимущественно мужчин. Мимо пробегают с подносами официанты. Вообще, народ то заходит, то выходит, куда-то снует, спешит. В углу жалобно заиграла скрипка. Слышится у стойки звон битой посуды.
Но сейчас никакие мелочи и повседневная суета не могут отвлекать этих людей от необходимых формальностей. Среди них неподдельное волнение, хотя если смотреть со стороны, – у уединившихся трех человек вид довольно таки бравый. Гурэном Прокофьичем произнесен тост за успех предприятия, после чего на скатерти шелестят бумаги.
Женя не мешает и отошла с папиросой на небольшую террасу. Внизу суетятся люди, булочники разносят сдобу.
Бегают горластые мальчишки газетчики, выкрикивают новости. Один из них об отправлении этой ночью шхуны «Екатерины Великой». Народ живо интересуются новостями и газеты довольно быстро расходятся.