Поход
Шрифт:
По пути, во всех крупных населённых пунктах через которые проходила походная колонна, главный имперский министр Дезидерий проводил бесплатные раздачи пищи и активно жертвовал деньги беднякам и местным храмам, отчего его превозносили ещё более.
— Эта скотина раздаёт наши деньги! — рычал в ненависти наследник из Ромлеи, Джанелло, глядя бешеным взглядом на очередные кошели с серебром и медью, содержание которых, властной рукой, разбрасывал сейчас на городской площади очередного небольшого полиса министр Дезидерий. — Он взял на поход деньги из державной казны и раздаёт их так, словно бы является нынешним настоящим императором! Скотина! После похода следует немедленно проверить всё состояние финансов
Остальные наследники были примерно такого же мнения, но не так яростно его выражали. Вице королей, кандидатов на трон, удивляло сколь часто министр делал привалы и требовал остановки всего похода, для очередных малозначимых раздач или устройства понравившихся солдатам представлений, во время которых иногда выдавали кружки пива или вина, за счёт казны.
Щедрого министра вовсю расхваливали простые воины и знать, как низовая так и высшая, даже некоторые из Избирателей, вроде того же гросскомтура ордена «Чёрного единорога» Тибальда — и те признали его правоту и умение вести верно дела в организации данного похода.
— Но он всё же не воин… — пожимая плечами всегда добавлял Тибальд.
К армии имперцев присоединялись всё новые люди из городков через которые двигались борцы с ересью: поражённые раздачами и представлениями, слухами, что у Дезидерия денег сундуки с мешками и всё ради щедрых выплат солдатне, байки что распространяли люди самого министра повсюду — многие простолюдины и разорившиеся аристократы толпами записывались во вновь создаваемые, прямо «на тележных колёсах», добровольческие отряды содействия империи. Все были уверенны в скором успехе и желали и себе заполучить немного рабов из «честных», или какой пустой замок с землями, после разгрома армии ересиарха Руфуса.
«Добровольцев» придумал секретарь министра Тарасий, считая их промежуточным звеном между имперской армией, что ждёт нового правителя и отрядами наследников — верных своим вице королям.
По задумке секретаря выходило, что «добровольцы» станут для Дезидерия аналогом дружин вице королей и после успешного похода на еретиков, как «честных» так и в Ромлею, против Солнцеликого — они могут стать реальной силой, защищающей идеи именно «престолодержателя» И если минарды охраняли Дезидерия как телохранители, его личная гвардия — то «добровольцы» должны были стать, со временем, полноценной армией министра, в возможном вооружённом противостоянии с наследниками.
Тамошних провинциальных бедняков никто за воинов не считал и подобные бойцы скорее обсуждали что будут далее делать со своим жалованьем и добычей, чем то, как станут сражаться с «честными». Этого однако не учёл Тарасий.
Когда поход оказался на территориях где агенты Дезидерия ранее устроили искусственный голод, сговорившись с городской стражей или магистратами и заворачивая телеги с провизией прочь от городов, запрещая там раздачи хлеба беднякам и тому прочее, и вовсе началось представление: когда министр Дезидерий своим прямым указом запретил местным властям «морить голодом несчастное население» и разрешил крестьянам, как ранее и было всегда, свободно торговать продуктами, помог с организацией раздачь пищи неимущим и согласился принять бедняков из этих поселений на свою службу — люди со слезами на глазах благодарили ночи напролёт милостивого и разумного правителя «бессрочного министра Дезидерия», и проклинали сумасшедших дураков наследников «семени Хадова», которые чуть было их просто так, на ровном месте, голодом не уморили.
Голодающие горожане рассказывали пришедшим к ним имперцам, что есть вариант что наследники как и их отец — безумны, и им нельзя, ни одному из них, никоим образом занимать престол в державе!
На
Люди начали потихоньку говорить что Дезидерий — «Словно бы настоящий, истинный сын или внук покойного императора, которому за его ум и благообразие, и следовало возглавить империю!» Тут же эти слова многократно повторялись и усиливались людьми самого министра.
Дезидерий даже подумывал вновь вернуться к варианту со своим внезапно объявленным народу «незаконным происхождением от императора» и назваться его младшим отпрыском, от знатной фрейлины, что его подбросила некоему князю с запиской, и с золотыми вензелями на кружевных пелёнках из бархата с золотым тиснением и тому подобной романтической чепухой… Но решил пока отложить этот щекотливый вопрос до скорой победы над еретиками «честных», когда к славе бескорыстного и разумного правителя добавится ещё и военная — что сделает его грозным к врагам и позволит принимать самостоятельные решения, не обращая более внимания на требования наследников, провинциальных вице-королей.
Армия империи, что готовилась раздавить, единым ударом «стального кулака», возродившуюся старую ересь — теперь росла с каждым днём: в ней насчитывалось чуть более ста тысяч пехоты, двадцати пяти тысяч кавалеристов, пятнадцати тысяч стрелков и её орудийный парк состоял из полутора сотен бомбард и втрое большего числа баллист и катапульт.
Новые отряды создавали определённые проблемы со снабжением и определением их на постой, постоянно менялся график выдвижения армии и нередко приходилось делать остановки на пару суток, что бы направить некоторые из отрядов боковыми параллельными основной дорогами, что бы не создавать заторов при выдвижении основной имперской колонны — но главный имперский министр Дезидерий щедрой рукой раздавал на подобные нужды государственную казну и в течении трёх дней все добровольцы были определены по своим отрядам и получили стандартное оружие и часть защитного обмундирования, если таковое им было необходимо при поступлении на службу, в самом походом лагере. Спешить на встречу с ересиархом Руфусом Дезидерий не желал, считая основной своей целью заручиться поддержкой с помощью выплат у солдатни, особенно имперских частей и более менее спаять воедино «добровольцев», которых обрабатывала ежедневно его агентура на тему службы и верности «престолодержателю» и заключению контрактов и после похода…
Великий инквизитор Корсо бубнел себе под нос что «добровольцы» — это никчемы и ротозеи, и смысла брать одних голодранцев для войны с другими, если фонды державы в обоих случаях источаются с потрясающей скоростью — нет никакого!
Его однако уже никто не слушал и даже наоборот, несколько человек, из высокой знати, открыто ему перечили на сборах военного совета в шатре Дезидерия, а бароны и рыцари — ежедневно сочиняли памфлеты в адрес главного «чернорясника» империи и его людей, совсем недавно потерпевших унизительное поражение под стенами имперской столицы, от них.
Однако по поводу постоянного роста численности имперского войска начал высказывать своё опасение и Тудджерри, богатейший негоциант империи и советник наследника из Уммланда, Лиутпранда.
Однажды вечером, когда они вдвоём с Лиутпрандом неспеша разговаривали в палатке наследника, за поглощением вкусной пищи и вкушая редкие выдержанные десятилетия вина, о походе и том, что Дезидерий явнейшим образом перехватил в нём почти полное командование и сейчас с трудом верится в заявление Хорхе, главы храма «Огненного Жара», который в столице всем говорил что министр лишь чинуша, который должен довести войска до цели сытыми и обутыми, а уж там — полководцы вступят в дело.