Походы Александра Македонского
Шрифт:
Прежде всего, Филипп позаботился о собственном интересе и под его давлением эллины приняли решение о допуске Филиппа и его потомков в Совет амфиктионов. Мало того, базилевсу единогласно отдали в нём два голоса, которые раньше принадлежали фокейцам. После этого началась расправа над Фокидой. Фокейские города сносились с лица земли, а их жители расселялись по деревням, в которых не должно было быть больше пятидесяти домов. Расстояние между этими деревнями было оговорено специальным постановлением. Помимо этих репрессивных мер, на жителей Фокиды налагался ежегодный штраф в 60 талантов. Платить его они должны были до тех пор, пока не выплатят сумму, на какую их стратеги награбили сокровища в Дельфийском храме. Маленькая страна была фактически уничтожена, её
На землях святотатцев воинство базилевса разгулялось не на шутку. Фокида была охвачена грабежами и убийствами, жителей продавали в рабство, а в некоторых местах даже растащили добро из храмов. Царь Македонии потратился на эту войну и теперь, за счёт потерпевших поражение фокейцев, поправлял своё финансовое положение. По сообщению Юстина он оставил без добычи своих союзников, справедливо рассудив, что кто войну закончил, тот трофеи и собирает.
Это был огромный, ошеломляющий успех лично Филиппа как политика и полководца, а Македонии как молодой державы. Страна стала одним из сильнейших государств Восточного Средиземноморья, и теперь греки с ужасом взирали на грозную силу, скопившуюся на севере, которая выросла буквально у них на глазах. Возможно, именно в это время и стали появляться у базилевса мысли об объединении Эллады под своей рукой и походе против персов. Но для этого надо было работать, работать и ещё раз работать.
По возвращении домой царь с головой окунулся во внутренние дела и развил бурную деятельность. Занялся же Филипп тем, что внимательно изучил плотность населения в Македонии, и пришёл к выводу, что в некоторых стратегически и экономически важных районах страны эта самая плотность недостаточна. И потому стал он активно переселять в эти районы народ из других регионов, «смотря по тому, какую местность он считал нужным более густо заселить, а какую – более редко» (Юстин, VIII,5). Одних по приказу царя расселили у самой границы для организации отпора вражеским набегам, других отправили в наиболее отдалённые и малонаселённые пределы царства, стремясь таким путём стимулировать развитие этих областей. Многочисленных военнопленных расселили по городам, увеличив таким образом их население.
Внутри страны поднялся такой вой, что соседи Македонии насторожились: вдруг недовольные подданные выступят против своего монарха и свергнут его? Но обошлось, и спустя много лет римский историк Юстин дал очень точную характеристику действиям македонского царя: «Так из многочисленных племен и народов он создал единое царство и единый народ» (VIII,6).
Ничего не напоминают такие действия Филиппа II? Напомню, что после поражения Македонии во Второй войне с Римом базилевс Филипп V точно так же и с такими же целями переселял своих подданных. Благо наглядный пример был перед глазами, а польза от подобных мероприятий великого предшественника была налицо. Но вот тут-то римские патриоты-историки на Филиппа V и набросились! Каких только эпитетов он от них не удостоился за акцию по переселению! За одно и то же деяние Филипп II – талантливый политик и хороший управленец, а Филипп V – сатрап, тиран, злодей, изверг рода человеческого.
Но пока базилевс занимался внутренними проблемами Македонии, произошли изменения в Эпире, на родине Мирталы-Олимпиады, где после 10 лет правления умер царь Арриба. Престол перешёл к его сыну Эакиду, отцу будущего великого полководца Пирра. Однако Филипп посчитал, что на троне молоссов ему нужен более надёжный человек, и оказал поддержку другому претенденту, брату своей жены Александру Эпирскому. В 343 году до н. э. Филипп совершает поход в Иллирию, которая постепенно оправилась от нанесённого ей поражения и вновь начала представлять опасность для Македонии. Филипп подверг земли иллирийцев страшному разгрому,
Затем последовал стремительный бросок македонской армии в Фессалию, где царь стал изгонять местных тиранов. Декларируя свои действия как освобождение фессалийцев, базилевс всё крепче привязывал их к македонской колеснице, видя в них потенциальных союзников. Естественно, что в своих дальнейших походах он рассчитывал и на первоклассную кавалерию местных аристократов.
Но дело было не только в Фессалии. Соседи фессалийцев также вступили в союз с Македонией и заключили договор с Филиппом II, создав, таким образом, мощнейший военный блок. Это было уже очень серьёзно и представляло смертельную опасность для остальной Эллады. Первыми, кто это понял, были афиняне. Вновь гремел с трибуны Демосфен, призывая греков объединиться перед лицом страшной угрозы, но пока голос его оставался гласом вопиющего в пустыне. Но оратор не унывал. Что бы македонский царь ни сделал, он тут же разражался неистовыми речами, порицая ВСЕ поступки базилевса и используя буквально любой повод для того, чтобы настроить афинян против Филиппа.
Но царь на происки Демосфена внимания не обращал, а просто продолжал гнуть свою линию, наводя порядок на северных границах Македонии, чтобы в решающий момент не получить удар в спину. Подчинив себе греческие города фракийского побережья, в 342–341 годах до н. э. Филипп решает раз и навсегда покончить с угрозой вторжений фракийцев и совершает поход в их земли. Разгромив варваров в нескольких сражениях и наложив на них дань, базилевс основал ряд укреплённых городов на севере, сделав невозможными дальнейшие нападения фракийцев. Следующий ход Филиппа был совершенно логичным, поскольку он решил взять под свой контроль Черноморские проливы и вызвать в Афинах перебои с хлебом, который поступал из Херсонеса и Боспора Киммерийского. Для этого, по его мнению, требовалось не так уж и немного, надо было просто захватить города Перинф и Византий.
Филипп был уверен в успехе. Он находился на вершине могущества, в последнее время удача сама шла к нему в руки. Армия Македонии осадила Перинф, и начался затяжной штурм, причем бои за город по своему накалу и напряжению превзошли всё, с чем Филипп до этого сталкивался в Греции. Осадная техника превращала в пыль крепостные стены Перинфа, но жители заняли оборону между домами и остановили македонский натиск. Дальше начались удивительные вещи, поскольку персидские сатрапы в Малой Азии решили оказать помощь осажденному городу. Персы давно наблюдали за усилением Македонии и их совершенно не устраивало появление у границ такого агрессивного соседа. Базилевс просчитал всё, за исключением того, что в его конфликт с греческими городами вмешаются внешние силы. После этого удача покинула Филиппа.
В осаждённый Перинф прибыл отряд греческих наёмников, который навербовали сатрапы, он доставил горожанам запасы продовольствия и вооружения. Жители Византия, понимая, что если Перинф падёт, то и им мало не покажется, поскольку они у Филиппа на очереди следующие, собрали отборных бойцов и отправили их на помощь осаждённому городу. Силы сторон в противоборстве выровнялись, положение в Перинфе стабилизировалось, только и Филипп был не так прост, как казалось стратегам Византия. Оставив половину армии для блокады Перинфа, он с другой половиной совершил быстрый марш и атаковал Византий, благо что лучшие войска и военачальники местных эллинов были заперты в соседнем городе.
Жителей Византия охватила паника, поскольку их войска охраняли соседей, а враг уже был у ворот! Филипп крепко схватил два города за горло и, судя по всему, задушил бы их блокадой, но тут вновь ситуация изменилась. Демосфену всё-таки удалось докричаться до своих сограждан и разбудить их боевой дух. Решив, что своими действиями македонский царь нарушил с ними договор, афиняне быстро сколотили против него коалицию, и их мощная флотилия двинулась на помощь Перинфу и Византию. Вместе с ними против Филиппа шли флоты Родоса, Хиоса и Коса.