Походы и кони
Шрифт:
Как-то дал выпить хозяину дома. К моему удивлению, он выпил с удовольствием и даже крякнул.
— Как так? Почему?
Мы этот спирт давно знаем. Вначале тоже плевались, но постепенно привыкли. И ваши соседи тоже его пить будут? С превеликим удовольствием.
— Тогда объявите всей улице, чтобы приходили с закуской.
Через двадцать минут вся улица была запружена очередью. А через полчаса все были пьяны, лезли целоваться и клялись в любви и верности. Мы им оставили бочку. Это было в большом селе Шастке.
Конечно, и за Воронеж, и за Шастку были бои, но обыкновенные, ничем особым не отличающиеся, и я их забыл, сегодня не припомню.
У
Как я уже сказал, инспектор конной артиллерии князь Авалов принялся наводить порядок в наших двух батареях. Еще в Нежине он потребовал коновязей, а в Конотопе приказал запрячь зарядные ящики и чтобы они следовали в колонне за орудиями. Это удлинило колонны батарей в походе, и на мосту через Сейм из-за плохих лошадей и неопытных ездовых произошел затор, который мы с трудом распутали. А в первом бою у Глухова, когда надо было поставить ящики около орудий, произошла общая путаница.
— Увезти ящики в тыл, — приказал полковник Шапиловский и назначил меня ими командовать.
С этих пор ящики не ходили в колонне с батареей, а отдельно. Я становился во время боя где-нибудь в укрытии и в момент затишья ехал на батарею с одним из ящиков и пополнял снарядами передки. На моей обязанности было избегать встречи с красными и особенно с князем Аваловым. Это оказалось так неудобно, что через несколько дней мы вернулись к нашей испытанной системе с обывательскими подводами. А ящики отправили в обоз. При случайной встрече с князем Аваловым я должен был хитрить и рассказывать ему турусы на колесах — что я ездил с ящиками пополнять их снарядами или что еду поить лошадей. Это, конечно, не обманывало Авалова, опытного офицера, и он начинал меня разносить. Тогда я прикладывал руку к козырьку (громоотвод) и отмалчивался. Так произошло наше с ним знакомство, и далеко не в мою пользу, хоть я был ни при чем, исполнял приказание командира батареи. С первой батареей было то же самое.
При выступлении из местечка Шастка мы тотчас же наткнулись на красных. Произошел горячий бой, и красные отошли в лес. Мы за ними последовали, ежеминутно ожидая засады, но лес мы прошли благополучно и вышли на высокий берег реки Десны. Наверху было несколько дач. Город Новгород Северский был для нас невидим. Он находился где-то слева, на той стороне реки. Внизу, у реки, проходила железная дорога. Бой стих, красных видно не было, стрельбы не слышно. Обе батареи и полки остановились наверху, около дач. Шапиловский послал брата и наше орудие вниз, к железной дороге, на случай появления красного бронепоезда. В этот день наша батарея много стреляла, и я взял один ящик и поехал на батарею пополнять передки. Когда я подъехал к орудиям, снизу, с той стороны реки заработал пулемет и ранил одну лошадь и ездового в моем ящике. Помню, пули грохотали по железной крыше дачи. Раны ездового и лошади были пустяшные, а пулемет замолчал. Мы пополнили передки и поехали к орудию брата вниз. Но еще издали брат стал махать мне рукой, чтобы я не подходил. Я поставил свой ящик за домами и стал ждать.
Вот что произошло внизу у брата. Он поставил орудие за домиком у самой железной дороги, и все его внимание было притянуто к ней. Когда заработал пулемет, который ранил у меня ездового и лошадь, брат повернул голову направо и обомлел. Всего в трехстах шагах от него на отмели, на той стороне реки лежала рота красной пехоты в боевом порядке с четырьмя пулеметами. Но, очевидно, они не видели орудия. Брат тотчас же приказал всем солдатам лечь, передок же стоял за домом. Ползком они притащили щит от снега из горбылей и поставили его перед орудием, чтобы скрыть
Обождав немного, я подъехал к орудию и пополнил передок снарядами.
— Будь осторожен, не выглядывай. Может статься, что есть еще живые и они могут стрелять, — сказал брат.
Я все же выглянул. Боже! Никогда не думал, что орудие может произвести такое опустошение. Пулеметы исковерканы, перевернуты.
Несколько кавалеристов переправились на лодке на ту сторону и привезли сильно попорченные пулеметы.
Несколько дней спустя гусарский офицер протянул мне газету. В ней описывался этот бой, но описывался иначе.
“Наша доблестная кавалерия на реке Десне, в лихой атаке изрубила батальон красной пехоты и захватила восемь пулеметов”. Следовали детали этой атаки. Ни слова про наше орудие и брата, которые одни сделали все дело. Не сказано, как кавалерия переправилась через реку, — вплавь, очевидно. Рота красных превратилась в батальон, четыре пулемета — в восемь. Ненавижу корреспондентов, всегда должны переврать все с начала до конца.
Брату очень повезло, что красные его не заметили, что они открыли пулеметный огонь по моему ящику, когда я был наверху, и это привлекло внимание брата. Благодаря выдержке, которую он выказал, приготовив все, он достиг блестящих результатов (даже неловко говорить о блестящих результатах при этом побоище). Это был в некотором роде экзамен (ведь брат был пехотный офицер) — может ли он командовать орудием. И он экзамен выдержал хорошо.
Мы не переправлялись через Десну, а повернули и пошли на Михайловский хутор, там, где мы переходили границу Украины, когда бежали из Москвы. Дивизия остановилась в каком-то местечке. С несколькими солдатами я задержался в парке, пополняя снарядами передки. Ко мне подошло несколько евреев.
Господин офицер, пожалуйте ко мне на квартиру. Нет, приходите ко мне, у меня для вас хорошая комната. А у меня вам приготовят ваше любимое кушанье. А я угощу вас хорошим вином.
Я недоумевал. Обыкновенно старались избежать постоя, а тут вдруг нарасхват. Ухмыляющиеся солдаты мне разъяснили.
— Они боятся, что ночью придут их грабить. Вот и хотят, чтобы вы их охраняли.
Я ночевал у евреев, и все прошло спокойно.
СИТУАЦИЯ НА ФРОНТЕ
Начало сентября 1919 года было кульминационным моментом успехов Добровольческой армии. Под командой генерала Деникина Армия заняла весь юг Европейской России. Мы заняли Полтаву и Харьков. На правом фланге наша пехота заняла Курск, Орел и Мценск, в 250 верстах от Москвы. На левом фланге были взяты Киев, Житомир и Одесса. Генерал Врангель с Кавказской кубанской армией захватил Царицын (Сталинград) и Камышин (18 июня 1919 г.).
Большевики, фальсификаторы истории, утверждали, что Сталин отстоял Царицын. Неправда, Царицын был взят. А имя Сталина было совершенно неизвестно, командовал красными Троцкий.
Донцы взяли Воронеж, и генерал Мамонтов (однофамилец) ходил успешно по тылам в районе Тамбова.
Было и плохое. Фронт адмирала Колчака откатился на восток. Нам не удалось с ним соединиться. Позднее Колчак был предан чехословаками и выдан большевикам за право увезти краденое русское золото — золотой запас из Казани.