Похоронный марш марионеток
Шрифт:
— Вы что, всерьез полагаете, что на основании этих «улик» я выдам вам ордер — четыре ордера — на обыск?
— Сэр… — начал Перри.
— Я не играю с гражданскими свободами, — отрезал Робертсон. — Черт побери, весь штат, вся страна пристально следят за вашими действиями. И я не позволю вам на основании подобной ерунды ломать чужие двери…
— Тогда вы позволите убийце развернуться на Манхэттене, — жестко оборвал его Перри.
— И это не понравится американцам. И прессе тоже, — добавил капитан Эмери. — Ваша честь, у нас достаточно оснований подозревать, что по меньшей мере одному человеку угрожает серьезная
Судья Робертсон вернул схему и наклейку капитану Перри.
— Этого недостаточно, Уоллес, — решительно заявил он. — Такую наклейку мог взять любой.
— Да, нам это известно, — устало сказал капитан Перри. — Сейчас мы допрашиваем студентов и сотрудников факультета. Но мы думаем — и я допускаю, Генри, что это чисто интуитивная догадка, — что один из студентов профессора Куинн, который сейчас находится вместе с ней в Нью-Йорке, и есть убийца.
— Ваша честь, — убеждающе добавил Эмери, — бомба, предназначавшаяся лейтенанту Сантомассимо, разрушила половину западной стены моего участка!
— Капитан Эмери, я читаю газеты и смотрю новости. Я в курсе.
— Скольких еще людей он должен убить? — продолжал Эмери. — Скольких еще он должен сделать участниками своих сумасшедших фантазий?
Из инкрустированной коробки красного дерева судья Робертсон извлек толстую сигару. Он трижды пытался раскурить ее, но у него не получилось. Он бросил эту затею и принялся просто жевать закругленный конец сигары.
— Это неубедительно, — произнес он. — Основания, которые вы мне предоставили, неубедительны.
— Для «Уотергейта» 178 потребовалось еще меньше оснований, — сказал Перри.
— У нас мало времени, — добавил Эмери.
Судья Робертсон раздавил в пепельнице так и не прикуренную сигару, ногтем снял прилипший к зубам кусочек табачного листа и проворчал:
— Как мне не хочется, Уоллес, чтобы ты втягивал меня в это дело!
— Генри, мы уже увязли в нем по уши, все увязли. «Хичкок» многих поставил на уши.
Судья Робертсон, продолжая ворчать, отправился в спальню, быстро оделся и вышел. Они приехали в суд, где у него ушло полчаса на то, чтобы подписать четыре ордера.
178
«Уотергейт» — обиходное название грандиозного политического скандала, разразившегося в США во время президентской избирательной кампании 1972 г. после того, как в штаб-квартире Демократической партии в вашингтонском отеле «Уотергейт» была обнаружена подслушивающая аппаратура, установленная по инициативе высокопоставленных сторонников действовавшего президента-республиканца Ричарда Никсона, добивавшихся его переизбрания. После длительного расследования, вскрывшего многочисленные нарушения закона должностными лицами Белого дома, Никсон под угрозой обвинения в причастности к «Уотергейтскому делу» и неминуемого импичмента в августе 1974 г. подал в отставку.
Нежданный визит полиции взволновал старосту общежития «Пси Дельта Чи» Роя Петерса. Одетый в шорты и кроссовки, он суетился, стараясь помочь. Слух о том, что полицейские, расследующие дело о серийных убийствах, проводили здесь обыск,
— А этот парень что, не учится? — спросил Сантомассимо.
— Учится, но он занимается не здесь, Майк большую часть времени проводит в библиотеке, — сказал Рой Петерс.
— Вы с ним там бываете?
— Нет, сэр.
— А кто с ним бывает?
— Майк по натуре одиночка.
Сантомассимо заглянул в кухонный шкаф. Майк явно предпочитал здоровую пищу — забитый йогуртами холодильник был тому подтверждением. В углу комнаты стояли гири.
— Как часто он ходит на футбольные тренировки? — спросил Сантомассимо.
— Каждый день после обеда. Здесь проживают пять членов футбольной команды. Они лучшие в университете. Да, сэр, и Майк тренируется каждый день, и по субботам тоже.
— Чем он еще занимается, кроме учебы и тренировок?
— Смотрит фильмы.
— Какие?
— Комедии. Лаурел и Харди. Чаплин. Он хочет писать сценарии для комедий.
— Он весельчак?
— Майк? Да нет.
Пожимая плечами и глядя без всякого выражения на Сантомассимо, из ванной комнаты вышли детективы. Больше осматривать было нечего. Сантомассимо чувствовал смутную неудовлетворенность. Комната была слишком опрятной.
Оперативная группа ничего не нашла ни в спальне Майка Риза, ни в закрепленном за ним шкафу в коридоре. Сантомассимо перерыл все ящики стола в поисках телефонных номеров, списков мебельных складов, электроинструментов, книг о соколах, фотографий. Ничего. Он хлопнул дверью и рявкнул:
— Кто следующий в списке, капитан?
— Тед Гомес.
Общежитие для студентов, имевших семьи, оказалось бетонной коробкой с небольшим газоном перед входом и аккуратными рядами фонарей вдоль дорожек. Хотя солнце уже село, по дорожкам, болтая, гуляли молодые мамаши с колясками. Полицейские поднялись по лестнице и постучали в металлическую дверь. Дверь открыла миловидная брюнетка с маленьким мальчиком на руках, вид у нее был крайне удивленный.
— Теда нет дома, — сказала она с легким мексиканским акцентом.
Затем, увидев, сколько людей стоит за спиной Сантомассимо, она заволновалась и отступила от двери. Глаза ее округлились, когда лейтенант показал ей полицейский значок.
— С ним ничего не случилось? — неуверенным голосом спросила женщина.
— С ним все в порядке. Позвольте нам войти. Нам нужно задать вам несколько вопросов о Теде.
Она неохотно впустила их в квартиру. По ее лицу Сантомассимо видел, что она крайне озадачена.
— Он не торгует кокаином, — сказала женщина. — Он такими вещами не занимается.
— Я в этом уверен, миссис Гомес.
В комнате стоял детский манеж, по полу были разбросаны разноцветные пластмассовые кубики и утята. Над обеденным столом висели, покачиваясь, пластмассовые кольца и фигурки. К пробковому планшету были прикреплены семейные фотографии. Пахло мексиканской едой.
— Скажите, миссис Гомес, в последнее время Тед часто уходил по вечерам из дому?
— А почему вас это интересует?