Похожая на сказку жизнь
Шрифт:
Тод встал, не обращая внимания на то, что все присутствовавшие женщины бесстыдно раздевали его глазами.
Кроме одной.
Разумеется, Анна заметила его. Но только чересчур тщеславной или самоуверенной женщине могло прийти в голову, что такой мужчина задержит на ней взгляд. А она не страдала ни одним из этих недостатков.
И вдруг она удивленно захлопала глазами, увидев, что незнакомец идет через бар, явно направляясь именно к ней.
Анна даже оглянулась через плечо, проверяя, не стоит ли там, сзади,
Тод видел ее невинное смущение, и тепло странного удовлетворения согрело его грудь, когда он приблизился к девушке.
— Здравствуйте, — сказал он глубоким, хорошо поставленным голосом. — У вас такой вид, будто вы потерялись.
— Я бы очень хотела, — откровенно призналась Анна. — Здесь хуже, чем на фабрике фейерверков.
— Правда? Почему же? — Он был заинтересован, и не скрывал этого. Последнее время нечасто удавалось встретить женщину, способную произнести что-нибудь оригинальное. Большинство из них только соглашалось с каждым его словом.
— Ну, все эти мигающие огни, от которых можно просто сойти с ума, а музыка гремит так, что лопаются барабанные перепонки! — Анна осмотрелась с явным неодобрением. — К тому же здесь ужасно дорого.
— Вы говорите так, словно попали сюда случайно, — отметил он.
Анна пожала плечами.
— Пришла с подругами, — ответила она, умышленно не добавив «школьными».
— А они?.. — он оглянулся по сторонам.
— Танцуют. Внизу.
— А вы не хотите танцевать? — поинтересовался он, представив себе, каким небесным блаженством было бы держать в руках это покачивающееся в такт музыке тело.
Анна на мгновение задумалась. Она была бы не против потанцевать с ним. Совсем не против. Но решится ли она пойти с ним вниз, на танцевальную площадку? Он красивее всех, кого она видела здесь этим вечером. Не накинутся ли на него другие девочки, как голодные собаки на сахарную кость?
— Нет, не очень, — пожала она плечами. — Там слишком много народу.
— Тогда, может быть, хотите выпить? Или лучше чашечку кофе?
— Я бы с удовольствием выпила кофе, — с жаром согласилась Анна. — А здесь разве есть?
Он передернул плечами.
— Уверен, что здесь выдают за кофе какую-нибудь коричневую бурду, но я знаю небольшой экспресс-бар прямо за углом, где готовят лучший кофе во всем Лондоне. Вы не против?
Анна колебалась. Она хорошо помнила, чему учили на уроках личной безопасности, но какой-то внутренний инстинкт подсказывал ей, что этому человеку можно довериться.
— Можете пригласить с собой подружку, если так вам будет спокойнее, — мягко предложил он, правильно истолковав ее сомнения.
Вот уж ни за что! Анна мотнула головой, и золотистые волосы тускло блеснули в приглушенном
— В этом нет необходимости — у меня, знаете ли, черный пояс по карате, на случай, если понадобится защитить себя.
— Правда? — поразился он.
— Нет! — рассмеялась Анна. — Но я вас огорошила. Скажете, нет?
Он тоже рассмеялся.
— Тод Треверс, — негромко представился он и протянул руку.
— Анна Маршалл, — ответила она, пожимая ее.
Они провели невинный и захватывающий час за чашкой кофе, хотя потом Анна с трудом могла вспомнить, о чем же был разговор. Она только радовалась, что хорошо училась в школе, а отец заставлял ее внимательно прочитывать газеты, благодаря чему она могла свободно поддерживать беседу с разносторонне образованным Тодом Треверсом.
Потом они вместе вышли на освещенную неоновыми огнями улицу, и Тод на такси проводил ее до Найтсбриджа. Анна чувствовала, как заливается румянцем, когда шофер затормозил у ее дома. Она отчаянно надеялась, что Тод предложит встретиться снова.
Во время поездки Тод боролся с собственной совестью. Эта девушка совсем не походила на женщин, с которыми он до сих пор встречался. Были в ней какие-то чистота и невинность, вызывавшие в нем потребность защитить ее, чувство, которое он испытывал лишь дважды в жизни: к младшей сестре и школьной подруге Элизабете. Но он никогда не был влюблен в Элизабету…
Такси остановилось, и Тод, прислушиваясь к голосу совести, заставил себя спросить:
— Сколько вам лет, Анна?
Настал момент истины, но Анна предпочла ложь.
— Двадцать, — сказала она беспечно, видя, как он с облегчением улыбнулся.
Жребий был брошен.
В течение последующих недель Анне удавалось встречаться с Тодом каждый день наедине, удачно скрывая это от отца, что оказалось вовсе не сложно, так как Тод не изъявлял ни малейшего желания делить ее с кем-то другим.
На его вопросы о себе Анна отвечала очень уклончиво, говоря, что сейчас у нее пасхальные каникулы, и, когда Тод высказал предположение, что она занимается в университете, Анна не стала переубеждать его, утешая себя тем, что и вправду будет скоро учиться в колледже. Она, человек поразительной честности, вскоре открыла, что обманывать ужасно легко, особенно когда чего-нибудь безумно хочешь.
А ее желание было велико…
Ей было безразлично, обманывает она или нет. Она полюбила его, но знала, что все рухнет, если он узнает, сколько ей лет на самом деле. А любовь есть любовь. Анна потеряла мать, и это заставило ее быстро повзрослеть. Лучше, чем большинство людей, она знала, что счастье недолговечно, и твердо верила в то, что нужно хвататься за него обеими руками, поскольку не известно, когда оно исчезнет. И Анна решила сделать все необходимое, чтобы удержать Тода Треверса…